СНОВИДЕНИЯ О ПРЕДСТОЯЩЕЙ РЕИНКАРНАЦИИ В КУЛЬТУРЕ ОБСКИХ УГРОВ

СНОВИДЕНИЯ О ПРЕДСТОЯЩЕЙ РЕИНКАРНАЦИИ В КУЛЬТУРЕ ОБСКИХ УГРОВ

Тема сновидений, в силу обыденности и призрачности предмета исследования и в тоже время его исключительного значения в изучении человеческого сознания, занимает особое место в гуманитарных науках и охватывает психологические, социальные, культурные, эволюционные аспекты. Спектр российских и зарубежных работ по сновидениям демонстрирует историческую глубину и широту этой междисциплинарной области, где поднимаются проблемы осмысления этого явления в традиционной и современной культуре, литературе, философии, психоанализе, а также рассматриваются мифологические представления о сне и в сновидениях в самых разных этнических культурах.

В настоящее время этнологические исследования магико-мистических практик, шаманских и близких к ним магических ритуалов, а они имеют прямое отношение к этномедицине, относят к предмету изучения медицинской антропологии и тесно соприкасающейся с ней антропологией сознания. «Предметной областью этого направления является изучение феномена человеческого сознания в контексте различных мировых культур и практическое применение полученных знаний для решения проблем психического здоровья современного человека», - отмечает руководитель Центра медицинской антропологии ИЭА РАН В.И. Харитонова [3, с. 7].

Как пишет исследователь природы сознания И.А. Бескова: «сновидения - одна из форм человеческой активности, анализируя которую мы получаем доступ к таким сферам человеческой психики, которые по-другому весьма малодостижимы». В них, наряду с индивидуальными, встречаются общечеловеческие культурные архетипические структуры. Основоположник этого направления, автор теории о коллективном бессознательном К.Г. Юнг считал, что «природа архетипов не только культурно-антропологическая, но и духовная, поскольку они выходят за пределы эмпирического мира пространства и времени».

Глубина, многозначность и логика рассказов о пророческих снах раскрывается в одном из последних крупных исследований сновидений в народной культуре А.А. Лазаревой, где выявляется связь между сюжетом сна и его значением. Сновидческие традиции коренных народов Сибири относятся к разряду шаманских практик. Всесторонне этот аспект представлен в статье известного этнографа Е.П. Батьяновой на примере народов Чукотки и Камчатки (чукчей и коряков), а также Южной Сибири (телеутов). Отмеченные ею особенности шаманских снов имеют отношение и к коренным народам Югры.

Среди исследователей, обративших внимание на особое место сновидений в духовной культуре обских угров, - К.Ф. Карьялайнен [7], В.Н. Чернецов [8], В.М. Кулемзин [9], О.Б. Христофорова и др. Специальное исследование сновидений как одного из источников для понимания специфики мировоззрения хантов посвящено Т.А. Молдановой. Оно базируется на полутора сотни зафиксированных снов. Мои собственные материалы по сновидениям хантов и манси непосредственно касаются обозначенной темы.

В обско-угорской традиционной среде зафиксировано существование отдельной категории практикующих сновидцев как разновидности шамана, но судя по материалам К.Ф. Карьялайнена, сновидения входили в арсенал и других категорий «ворожеев», умеющих работать в трансовых состояниях, близких к сну, включая «мухоморщиков». В.М. Кулемзин изучая шаманство васюгано-ваховских хантов (восточная группа) выделил категорию улом-верта-ку / улом-верта-ни (улом - сон, верта - делать, ку - мужчина, ни - женщина) - «сон делающий мужчина /сон делающая женщина». Эти люди обладали способностями разгадывать значение снов, входить в общение с духами земного мира, предсказывать будущее, а также излечивать и предсказывать исход болезни. Об этой разновидности шаманской функции В.М. Кулемзин писал так: «Улом-верта-ку приходил вечером к больному, осматривал его, а затем ложился спать, чтобы во сне увидеть духа-носителя болезни...», или «сообщал ему срок, в течение которого должно наступить выздоровление». По информации В.И. Сподиной: «сон делающий человек» (улом вертя ко) «мог камлать во сне», а также найти с помощью сна ответ на волнующий вопрос: «Можно было хоть днём, хоть ночью заснуть на 10 минут и «увидеть» ответ».

У казымских хантов (северная группа) Т.А. Молданова выделяет также категорию толкователей снов: Сэри вэдмуп ёх (каз. хант.) 'истинные сновидения имеющие люди', их сновидческие практики решения проблем включали в себя не только помощь в вопросах здоровья, но также и в чисто житейских делах: например, отыскать пропавшую вещь и т. п. О существовании подобных практик в мансийской культуре свидетельствуют данные, полученные полевые материалы. Так, одна из моих информанток из Няксимволя, рассказала о целителе по прозвищу Вотя, который по снам вылечил её маму.

В то же время, судя по имеющимся данным, сновидения были объектом внимания, инструментом для общения с духами не только отдельных лиц, которые были одарены такой способностью от природы, но играли большую роль в обско-угорском обществе повсеместно, где так называемые «вещие» сны периодически видит чуть ли не каждый человек.

В.Н. Чернецов, размышляя о жизненных силах человека в культуре хантов и манси, отдельно выделял «душу сна» или «сонную душу» соотносимую с «птицей сна», а также обратил внимание на существование близкого соответствия между словами «сон» и «жизнь» в угорских языках. Т.А. Молданова также связывает хантыйское слово вэлум «сновидение» со словом вэлты «жить» и переводит его как «прожитое», возводя видения во сне к прожитой жизни. Она приводит народную классификацию сновидений:

1. ад вэлум (каз. хант.) 'простое сновидение' - эти сны ничего не значат;

2. туу вэлум (каз. хант.) 'прямое сновидение' - эти сны сбываются в том виде как снятся, в традиционной среде люди видят их часто;

3. вэлум (каз. хант.) 'сновидение', йинумты вэлум (каз. хант.) 'сбывающееся сновидение' - отличается от «прямого сновидения» наличием скрытого смысла, требующего истолкования, объяснения;

4. сэри вэлум (каз. хант.) 'истинное сновидение' - в такого рода снах предсказываются грядущие события, значимые не только для отдельного человека, но и для социальных групп различного уровня - от семьи до «всего мира» [11, с. 24-28].

О.Б. Христофорова выделяет у хантов, как и у других народов Сибири, «тонкие» сновидения - «сны, которые не требуют истолкования - в них события снятся прямо», и сны иносказательные, требующие разгадки (это вид снов соответствует категории «прямых сновидений» народной классификации). При этом она также отмечает: «Тонкий сон мог приснится любому человеку <...>, но существовали и специальные люди, предназначенные видеть такие сны <... >». Что касается типических значений образов сновидений, то они, по мнению этого же автора, имеют устойчивый характер, транслируются от поколения к поколению. Считается также, что сны являются способом общения с умершими родственниками: «Во всех культурах сон осмысливается как контакт с потусторонним миром, облик которого обусловлен системой представлений и верований, актуальных для данной культуры. Этот контакт может быть вызван либо временным уходом души человека, либо приходом к нему во сне духов», поэтому сновидцы выделялись в особую категорию посредников между людьми и духами. Ещё один момент, на который обращает внимание О. Б. Христофорова: «Вещие сны обычно снятся в особые дни, связанные с переходными периодами <...>, а также в особо значимые моменты личной судьбы человека, например, перед свадьбой, рождением ребенка, перед смертью <...>».

Цель данной статьи - рассмотреть тип сновидений, предвещающий предстоящую реинкарнацию умершего сородича (рождение ребёнка), в контексте сложившейся в культуре обских угров системы представлений о перевоплощении душ.

При подготовке данной работы использованы записи, зафиксированные в процессе изучения проблемы реинкарнации от представителей казымских хантов (северная группа), юганских хантов (восточная группа) и сосьвинских манси. Также использованы опубликованные данные других исследователей. Они включают в себя нарративы о сновидениях, связанных с грядущей реинкарнацией умершего сородича, и их толкование представителями обско-угорских культур. В сравнительно-сопоставительном контексте автор обращается к данным по другим народам с аналогичным типом верований в реинкарнацию]. Для работы со сновидениями применен метод структурно-семиотического анализа, а также автор придерживается методологических подходов медицинской антропологии и антропологии сознания.

У хантов и манси исторически сложилась определенная система типов и образов сновидений, значение которых интерпретируются в соответствии с традиционными представлениями. Рождение и смерть - важнейшие жизненные вехи, в восприятии обских угров они являются переходными состояниями постоянно реинкарнирующей души, предвестие об этих событиях люди нередко получали во время сна. Образы в сновидениях, предвещающих такое событие, получили в этой системе исключительное значение.

Сновидения, предвещающие рождение человека

Рождение, согласно традиционным представлениям обских угров, - это «возвращение» в этот мир умершего сородича. Появлению на свет малыша предшествует беременность его матери, которую предвещают конкретная группа символов. С помощью одних из таких знаков определяли пол будущего ребенка, благодаря другим - его духов-покровителей . Особое внимание в обско-угорской среде уделяется сновидениям, которые предвещают, кто из умерших родственников желает в нём возродиться.

В этнографической литературе неоднократно отмечалось, что пол будущего младенца предвещают образы, связанные с тендерным разделением сфер деятельности. Такие сновидения, по народной классификации сновидений, можно отнести к третьей группе - «сбывающимся сновидениям», и они требуют специальной расшифровки: лук со стрелами или нож предсказывали рождение мальчика, а увиденные во сне наперсток, игла, кольцо, ножницы - предвещали появление на свет девочки [13, с. 130; 19, с. 85]. Так, накануне появления на свет внучки, моя информантка увидела во сне, что во рту у неё наперсток, вынимая который она проснулась. После этого сна, она уже была уверена, что в ближайшее время в её роду родится девочка [20].

Т.А. Молданова выделила ряд типических значений образов хантыйских сновидений, символизирующих рождение ребёнка, и делит их на группы, среди них: мужская и женская производящая сила (камни, кедровые орехи); возрождение (покойники, пень); объекты, связанные с родовой деятельностью (сено, стружка, конюшня); особняком, символ рыбы. Надо признать, что это далеко не полный перечень образов, который почерпнут преимущественно из снов казымских хантов. Некоторые из этих символов имеют несколько значений. Так, только живая рыба, плещущаяся в воде, определялась как признак вероятной беременности сновидицы, а мертвая рыба символизировала собой болезни.



В приведённых выше символах сновидений важно уделить внимание образу возрождения человеческой души, олицетворяемого пнём. Он является прямой отсылкой к важнейшему мифологическому символу - Древу Жизни. В рассмотренных мною ранее архетипических пространственно-временных моделях реинкарнации обских угров оно занимает центральное место и находит своё отражение в фольклоре, в приметах, актуальных верованиях и обрядовой деятельности, а также является читаемым знаком сновидений.

Так, на священном родовом месте всегда стояло дерево, возле которого совершались ритуалы, возносились молитвы, оно олицетворяет собой связь с родовым духом-предком. Но если наяву увидеть внезапно падающее дерево - это предвещает смерть близкого. В обско-угорских сказках из трухлявого берёзового пня выскакивает седая старушка, в котором зашифрован образ богини Калтащ, ведающей вопросами рождения и смерти, посылающей в этот мир человеческие души и забирающей их обратно.

В конце 1980-х гг. мной записан обычай казымских хантов, проводимый для младенца одной из социальных матерей ребёнка - алтум ауки: играя, она усаживала его по солнцу на пять пней - если это был мальчик или на четыре пня - если девочка [22]. Смысл этой игры на тот момент уже был уже утрачен, но восстановить его значение помогли сновидческие практики.

По данным Т.А. Молдановой: «... не мало сновидений, в которых фигурирует пень. Согласно традиционному толкованию, на Оби это символ смерти, а на Казыме пень - это означает, что должен возродиться кто-то из предков, т.е. родится ребёнок», «можно сказать, что на Оби пень есть знак упавшего (срубленного) дерева, а, следовательно, и смерти. На Казыме закрепился несколько иной этап представлений о смерти-жизни. Пень - это то, что осталось «живым» от дерева после его умирания. Символически пень тождественен старому человеку».

Таким образом, значение обрядовой игры с пнями можно видеть в благословении предков вернувшемуся для новой жизни, получении ребёнком силы рода (родов), символическое олицетворение преемственности поколений.

Сны - предвестники скорой реинкарнации

Категория сновидений, знаменующая собой предстоящее возрождение умершего сородича и, соответственно, одновременно предвещающая рождение ребёнка, связывается с приснившимся конкретным покойным родственником. Её различают с другими снами, где умершие могут снится с противоположным значением, предвещая смерть или её угрозу, а также просто олицетворяя собой смену погоды и т. д. Информанты говорят, что приблизительно через полгода, если родственникам снится недавно умерший покойный, то он хочет воскреснуть. При этом: «Очень часто умершие снятся молодыми, здоровыми, иногда неожиданно превращаются в маленьких детей. Это всё - символы реинкарнации» [11, с. 129]. Эти сны можно отнести ко второй группе народной классификации - прямым сбывающимся сновидениям, или к тонким сновидениям (Табл. 1).

Таблица 1.



Примеры сновидений, предвещающие реинкарнацию умершего родственника, _по материалам Т. А. Молдановой [11, с. 129-130]_

Описание сновидения Трактовка сновидения

«Как будто тётя (умершая) ходит в своём доме, где жила. Возле печки она. Тут её стол кухонный стоит. Она ходит от печки к столу. Что-то варит, готовит. Сон уже третий раз снится». (В.Е., ханты, 49 лет, жен., р. Казым, высшее) Сновидица считает, что это её тётя готовится «родиться». Она варит еду для того, чтобы «сделать стол», когда появится на свет.

«Вижу, брат С., что летом утонул, вернулся. Совершенно свежий, молодой. Думаю, надо же, я так и знала, что он живой и вернётся. Ощущение жизни сильно реальное». (Т.А., ханты, 44 года, жен., р. Обь, среднее) Сон о предстоящей реинкарнации брата.

«С бабушкой (умершей) в тундре возле озера Нумто. Она ругает меня, в чём-то упрекает. А потом превращается в маленькую девочку». (Т.М., ханты, 39 лет, муж., среднее, перевод) В этом сновидении бабушка «ругается», «упрекает» - это вновь обвинение в том, что после её смерти у сновидца нет дочери, в которой можно было бы «возродиться». Поэтому бабушка вынуждена искать другую семью.

«В какой-то избушке, не совсем новой, но очень чистой. Цвет брёвен любимый - и не белый и не зелёный. Там Н., она начинает меня ругать. А потом превращается в ребёнка, в девочку». (М.М., ханты, 28 лет, муж., среднее, перевод) В девочку превращается живущая женщина. Сон гласит о том, что она умрёт, а потом «явится» в этот мир - не в семье сновидца. То, что избушка не совсем нова, означает: женщина умрёт «не совсем скоро».

Приведённые в таблице сны о предстоящей реинкарнации из материалов Т.А. Молдановой снились людям разного пола без уточнения степени родства по отношению к тому, в ком возродится приснившийся родственник. Из этого можно сделать вывод, что такой сон мог увидеть любой из близких беременной женщины. В то же время, мои полевые материалы свидетельствуют, что чаще всего эти сны видела будущая мать: «Во сне самой женщине снится, кто в ребёнке может воскреснуть». Информантка из числа казымских хантов рассказала, что по снам увидела, кто возродится во всех её трёх детях. Среди юганских ханты мною также были записаны сны о предстоящем перевоплощении умершего родственника, например: «Женщине отец (умерший) приснился, рядом лёг, хочет приблизится.»

Известно, что иногда, на «возвращение» могли претендовать два умерших сородича, что также было видно по снам. Так, по моим данным, до рождения девочки, её матери ещё в первой половине беременности приснилась одна покойная родственница, но через некоторое время, уже ближе к рождению ребёнка, настойчиво в целой череде сновидений стала настойчиво снится другая умершая. После рождения ребёнка был проведён обряд гадания «знающей» женщиной, в ходе которого было установлено, что в девочке возродились две души именно тех родственниц, которые снились маме девочки.

Нередко информанты выделяют случаи, что тот, чья душа возродилась в новорожденном, мог фигурировать в сновидении, предвещающем его повторный приход еще при жизни, незадолго до его смерти. Такой случай можно видеть в последнем из примеров Т. А. Молдановой (табл. 1). А также встречается в записях Р. Г. Решетниковой: «Я была беременна, сон увидела, что иду по улице. Иосиф стоит и говорит мне: «Женщина, имеющая 5 детей, иди». Я покраснела от сказанных слов. Люди смотрят и слушают. У меня было тогда 4 сына. Через некоторое время случилось так, что он (Иосиф) утонул. А у меня действительно родился по счету 5-ый сын и воскресил его.»

По наблюдениям Т.А. Молдановой, люди иной этнической принадлежности, долго живущие среди хантов, тоже начинают видеть «хантыйские сны», т. е. могут увидеть сновидение, предвещающее реинкарнацию одного из родственников [11, с. 131]. По моим данным, можно также констатировать, что при таких нетипичных перевоплощениях как реинкарнация не в своём роду (принцип локальности, совместного проживания) и реинкарнация представителя другого народа, близкие также видят соответствующие сны. Так, в случае реинкарнации русского отчима в сыне дочки его хантыйской падчерицы, ещё до рождения мальчика умерший приснился сразу трём женщинам: его прабабушке (жене), бабушке (падчерице) и маме ребёнка.

Иногда беременной женщине мог привидится умерший сородич, желающий реинкарнировать. Это такой сон наяву, попадание женщины в измененное состояние сознания. Например, зафиксирован такой случай: «Будучи беременной старшей дочерью, я наяву увидела умершую дальнюю родственницу, красиво одетую. Она перешла мне дорогу. Я, естественно, испугалась, зная о том, что она умерла. Пожилые женщины успокоили меня, пояснили, что у меня будет дочь, и эта женщина в ней воскреснет. Так и получилось. Моей дочери передались все качества ее характера».

Место прямых сновидений о скором перевоплощении в общей системе традиций реинкарнации обских угров: локальные особенности и взаимосвязи с другими культурами

Изучение мифоритуальных традиций обских угров, связанных с реинкарнацией, показало, что сновидения о предстоящей реинкарнации, наряду с ритуалами гадания, являются одним из ключевых способов определения кто из умерших родственников возродится в новорожденном. При этом умерший человек, душа которого желает воскреснуть в новорожденном, мог приснится беременной женщине, а также её ближайшим родственникам неоднократно. И такая «настойчивость» покойного была верным признаком его «прихода».

В бытовании данной традиции можно отметить локальные особенности. У северных хантов и манси сны о скорой реинкарнации приснившегося покойника были лишь подсказкой (они снились обычно до рождения ребенка), так как в дальнейшем основным способом установления реинкарнировавшей души были обряды гадания (они проводились уже после рождения младенца). В то время как у восточных хантов определение реинкарнировавшей души по снам было основной и единственной разновидностью предсказания предстоящей реинкарнации умершего сородича: «Сны самое основное. Вещие сны видят ханты... Гадания не было». Это касается и определения духа-покровителя ребёнка, у юганских хантов «родители сами определяют, решают между собой какому покровителю отдать - бывает, что неправильно определяют, тогда просят другого, кто по определённым признакам определяет, через сны.»

Хранители традиций в последние годы отмечают, что в определении реинкарнации умершего в настоящее время приоритет сновидениям стал отдаваться даже в среде северных групп обских угров. Представительница среднеобских хантов Л. В. Кашлатова отмечает, что ещё в недалёком прошлом для этой группы хантов всегда было обязательным проведение «обряда воскрешения», но «определение, чья душа воскресла, происходит и в наши дни, но в другой форме - по сновидениям. <.. > многие женщины до сих пор определяют «воскрешение» по снам».

Следует отметить, что определение по снам кто возродится в младенце, встречается и в других традиционных культурах со схожим типом веры в реинкарнацию. Ранее, автором рассматривался вопрос о традициях перевоплощения в культуре инуитов и индейцев Америки, которые оказались очень близки обско-угорским. В работе Дж. Мэтлок и Ф. Миллс среди признаков реинкарнации отмечается «объявление снов - это сны, которые снились женщине в период её беременности или кому-то из её близких», в котором фигурирует «личность, которую следует искать в ее ребенке». В другой статье этих авторов приведен пример, когда умерший родственник приснился своей жене до рождения внука, в котором возродилась его душа.

По материалам Е. П. Батьяновой, согласно традиционным воззрениям чукчей и коряков, души умерших людей также неоднократно возрождаются в новорожденных: «О своем намерении возродиться умершие "сообщают" во сне прямо или иносказательно». Но при этом они верят, что назвать человека именем умершего означает «вызвать его с того света»: «Дочку мою Тамару в честь невестки по-корякски назвали Тонна. У нас детей называют в честь родственников, которых уже нет. Тонна приснилась моей свекрови. Пошла свекровь к старухе спросить, почему это Тонна ей приснилась. Старуха и говорит: "Она хочет, чтобы ты ее вызвала с того света". Я тогда еще не родила Тамару, но свекровь меня предупредила, что, если родится девочка, надо ее назвать Тонной, чтобы ее с того света вызвать».

Е.П. Батьянова выделяет также «типичный сон охотника»: «Считалось, что таким же образом можно вызвать с того света и животное, пожелавшее «вернуться», «прийти»: «Снится во сне медведь три раза - просится прийти». Или: «Молодая чукчанка из с. Ваеги рассказала мне, что в ее маленьком сыне возродилось сразу четыре человека и медведь. Поэтому ему неофициально

дали пять имен» [6, с. 58-59]. Представления народов Камчатки о временном приходе человеческой души в теле медведя близки восточно-хантыйским, подобные сюжеты встречаются также в фольклоре северных обских угров.

Таким образом, в сновидческой практике обских угров отчётливо выделяется область, связанных с предстоящим «возрождением» умерших сородичей, она же является значимой частью их мифоритуальной системы, связанной с реинкарнацией. Как правило, это сновидения будущей матери, а также членов семьи, где ожидается появление на свет ребёнка. Эта категория сновидений, наряду с ритуалами гадания является одним из способов определения, душа кого из умерших родственников воскреснет в ближайшее время в новорожденном. Её дальнейшее изучение может существенно расширить понимание традиций, связанных с реинкарнацией, а также получить объяснение многим сохранившимся обычаям и ритуалам (как в примере с древним обрядом садить младенца на пни).

Сновидения, предвещающие скорую реинкарнацию конкретного предка, характерны и для других традиционных культур Сибири, Дальнего Востока и Северной Америки, и являются составной частью общего для них типа верований, связанных с перевоплощением душ.

Источник