АЛТАЙСКИЕ ЛЕГЕНДЫ О ХОЗЯЕВАХ ГОР И ТАЙГИ

Разновидностью алтайских легенд являются прозаические устные рассказы-побасенки о «хозяевах» гор, тайги, рек, кол­дунах, о необычных волшебниках, встречающихся охотникам во время промысла. Их возникновение, очевидно, нужно связывать с мировоз­зрением древних людей, а также суеверными представлениями об окружающем мире. Они по своему характеру и содержанию напоминают русские былички и хакасские кипчоохи. Некоторые юхотничьи легенды и предания созданы с целью оказать воз­действие на «хозяина» тайги с тем, чтобы заполучить удачную добычу. Подробно о них говорится в работе Л. П. Потапова
«Охотничьи поверья и обряды у алтайских турков».

Вот одно из них:
«Жили два брата. Одного звали Косточи (ясновидец), дру­гого — Кайчи (сказитель). Они были богаты, так как всегда имели удачу на охоте. Им благоволил сам хозяин леса. Од­нажды в сезон охоты Кайчи рассказывал на охотничьем стане сказку о лесных духах, к ним в это время явился сам «ээзи»—хозяин тайги и, оставаясь невидимым, сел на плечи рассказ­чика, внимательно и с большим интересом стал слушать
его.


Когда Кайчи проговорил последние слова, дух-хозяин вышел, сказав: «Как я заслушался! Теперь мой жеребец убит!» Ясновидец, все это наблюдавший и слышавший, не понял лишь одного — о каком своем жеребце говорит ээзи. Утром братья пошли осматривать свои
охотничьи ловушки и нашли в них очень обильную и пенную добычу, и в одной из лову­шек — убитого дятла; брат Ясновидец сразу
догадался, что дятел и есть «жеребец» хозяина тайги».

У северных алтайцёв (шорцев, кумандинцев, челканцев) имеются аналогичные легенды и предания, из которых яв­ствует, что охотничья добыча во многом зависит от искусства сказителя, который умеет услаждать слух «хозяина» тайги — покровителя зверей. «Хозяин» тайги, якобы завороженный искусством сказите­ля, забывает о своих подопечных. Звери, оставшись без при­смотра покровителя, становятся добычей охотников.

Из этих преданий явствует, что иногда «хозяин» тайги, раздобрившись, сам посылает зверей и птиц в награду за доставленное
ему удовольствие, за прослушанную им музыку или сказку. В одном из преданий, записанном Н. П. Дыренковой у шор­цев, говорится: «К охотнику-шорцу, когда он вечером в лесном балагане играл на кобызе, приехал рыжий человек и стал слу­шать его. Уходя, он сказал: «Завтра снова приду».

Придя на­завтра, он раскрыл секрет успешной охоты, показав охотнику двери горы, откуда выходят соболи. Охотник стал с палкой
и ружьем у входа этих дверей и добыл столько зверей, сколь­ко хотел, и разбогател».

Аналогичные охотничьи предания есть у челканцев, живу­щих на р. Байгол (приток р. Лебеди в современном Турачакском районе, Горно-Алтайской авт. области). По преданиям челканцев, охотники привлекают внимание лесных духов-хозяев игрою на шооре (дудке), а также на охотничьей трубе для приманивания оленей. Заслышав эту игру, «хозяева» якобы собираются к стану охотников поодиночке или целыми
груп­пами. А тем временем звери, оставленные без присмотра своих покровителей, становятся добычей охотников, попадая в рас­ставленные ими ловушки. На основании этих преданий можно сделать вывод о том, что лесные духи представлялись древнему охотнику не иначе как в образе самого человека. Они понимают человеческую речь, любят слушать сказки, их слух может услаждать музыка...

С течением времени в легендах и преданиях все более за­метное место отводится реальным событиям. В них мифологиче­ское, фантастическое начало постепенно вытесняется или ото­двигается на задний план; преодолеваются оборотнические взгляды. Таковы предания об исторических событиях, о разо­ренном китайцами Алтае, о легендарном герое Чаадаке, Карчаге, Чече, Амыр-Сане, Шуну, о присоединении алтайцев к Рос­сии и др. Эти легенды и предания в конечном счете послужи­ли основой Для создания жанра исторических песен. До сих пор широко известны, например, песня «Кан_Алтай», поэтиче­ское сказание о Шуну и др.