ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ДУШЕ У СЕЛЬКУПОВ

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ДУШЕ У СЕЛЬКУПОВ

Для многих народов Сибири харак­терны представления о нескольких жиз­ненных сущностях человека, которые в большинстве случаев сводимы к двум основным группам. К первой группе от­носятся души-призраки, тени или двой­ники. Их посмертное существование свя­зано с подземным миром. Они считают­ся темными, нечистыми, способными приносить вред живым людям. Ко вто­рой группе относятся души-птицы, уле­тающие в Верхний мир после смерти че­ловека и возраждающиеся вновь. Подобные представления в общем характерны и селькупской тради­ции.
В собственной лексике селькупов сло­во душа в значении, соответствующем христианскому, отсутствует. Селькупы отождествляют с русским словом душа довольно большой круг своих слов. В этот комплекс включается дыхание (кэйы), тень (тiка) и так называемая ‘жизненность’ (ильсат). Кроме того, к обозначениям важных жизненных сил можно отнести еще ряд менее распрост­раненных понятий: внешняя душа тос, могильная душа (кага), шаманская муд­рость, искусность в трюках (готы), нут­ро (путы) и сердце (счы).
Первые три термина (кэйы, тiка, иль­сат) имеют общеселькупское распрост­ранение. Термин ильсат (северные вари­анты также ильса, ильсан) представлен как эльсат по р.Тым и элла по р. Чижапка. Внешняя душа тос засвидетельство­вана только у кетских селькупов; исполь­зование термина путы в значении «душа» также характерно для кетского ареала; термин с!чы в значении «душа» встретился у парабельских селькупов; термины кага, кэты выявлены в север­ном ареале. Отрывочные сведения по от­дельным терминам и их локальное рас­пространение говорят об условности ин­терпретации их в рассматриваемом зна­чении вследствие, возможно, использо­вания их как понятийных эквивалентов русскому понятию «душа». Наиболее полные (хотя и достаточно противоречивые сведения) имеются подуше-жизни ильсат. По своему проис­хождению она связана с Верхним миром: ее посылала Илынта Кота ‘Жизненная старуха’ на землю тело беременной женщины. По данным тымских селькупов, эту душу внедрял небесный бог Ноп посредством своего посланника Ноп Коллу Суль (так записа­но в источнике; см. Нуван кула). Душа ильсат обитает в голове и может покидать человека, например, во сне. Ее недолгое отсутствие проходит благополучно для хозяина. Долгое отсут­ствие души (например, в случае похище­ния злым духом) может привести к бо­лезни или смерти человека. Ильсат «че­ловекообразна», бестелесна, хотя имеет черты своего хозяина. Существовали и представления об ильсат как о некой материальной субстанции: она ест и пьет, может принимать различные облики.

Душа ильсат как жизненная сила имеет­ся не только у человека, но и у всех жи­вотных. После смерти ильсат сразу под­нималась наверх и оставалась три дня около прежнего жилища, посещая мес­та, где протекала жизнь покойного. По прошествии этого времени душа отправ­лялась в Нижний мир в долбленой кед­ровой колоде вниз по течению реки. В Нижнем мире душа жила так же, как на земле жил человек. Когда наступало вре­мя смерти, душа умирала и превращалась в водяного дука, жила жизнью насекомо­го, а со смертью насекомого умирала окончательно.
Души детей и шаманов имели особую судьбу: первые вселялись в бубен шама­на-родственника, вторые возрождались в новом поколении шаманов. Тымские селькупы верили, что душу ельсат заби­рал злой дух Нижнего мира. По материа­лам с Чижапки, душу элла забирал после смерти человека злой дух (или черт) в Нижний мир, далее эта душа превраща­лась в паука. Однако души утонувших, пропавших в лесу или замерзших людей превращались в леших.
Об остальных душах не сохранилось цельных представлений. Душу-дыхание кэйы могли иметь не только люди, животные, но и «одухотво­ренные предметы». Например, во время церемонии «оживления бубна» в шаман­ский бубен внедрялась душа оленя [Про­кофьев 1930: 369]. Душа-дыхание проис­ходила, видимо, из Верхнего мира, по­скольку шаман совершал специальное путешествие в Верхний мир во время оживления бубна.
Тымские селькупы придавали душедыханию дуальный характер: в теле че­ловека (в области головы или сердца) обитала «большая душа», которая руко­водила всеми душами человека; кроме того, была еще «свободная душа», букв. ‘вышедшая из человека душа’, которая покидала тело человека и поселялась в культовом родовом амбарчике с духами рода. После рождения для каждого чле­на рода вырезался деревянный идолдвойник куттаргу, в ко­торого и поселялась «свободная душа». Эти фигурки могли быть металлически­ми или деревянными, они характеризо­вались соответствующими признаками пола, а нередко передавали некоторую схожесть с объектом. «Свободная душа» являлась посредницей между родовыми и тотемными духами и «большой душой» человека. Она могла передавать «боль­шой душе» важную информацию, полу­ченную от духов и хозяев угодий, она наставляла души человека, учила пра­вильному поведению. Обычно эта инфор­мация передавалась во сне, и бывало, что селькуп-охотник, проснувшись знал, в каком месте его ожидает охотничья уда­ча [Ким 1992; Ураев 1994: 78]. После смерти душа-дыхание покидала тело умершего с последним вздохом и пере­селялась в Верхний мир («бог душу бе­рет», «душа к богу улетает»).

По-видимому, каждый человек являл­ся обладателем души-тени илынтыль т!ка, букв. ‘живая тень’. У мертвого че­ловека эта душа отсутствует. Душа-тень человека уходит после его смерти и пре­вращается в духа, называемого ‘прекра­щающая жизнь тень’. Со смертью чело­века эта душа остается жить под землей.
Могильная душа кхакхаа могла быть только у человека, имела тесную связь с большим пальцем: кхакаль муны ‘боль­шой палец’, букв. ‘могильный палец’. Иногда именно этим термином обозна­чали не просто палец, а саму душу. Счи­талось, что человек, потерявший боль­шой палец, превращался в зверя. После смерти душа цаца уходила вместе с те­лом в могилу. Лишь в исключительных случаях она задерживалась на поверхно­сти земли. Так было с душой шамана Гор­дейки, у которого отрезали большой па­лец. Его душа гага стала духом-помощ­ником того, кто «держит его кость» [Пе­лих 1980: 22-32].
По представлениям нарымских сель­купов, у всех людей, кроме шаманов, есть душа гсдо, которая после смерти вместе с трупом уходит в могилу, где остается в голове покойного, пока не сгниет труп. Затем, превратившись в паука, уздо ос­тается в земле (см.: Пелих 1972: 116). Данный термин соответствует северно­му термину гсты ‘мудрость, прежде все­го шаманская, проявляющаяся в умении демонстрировать или совершать чудеса’ [Прокофьева 1977: 67; Кузнецова и др. 1993]. Два понятия - тос и сауг - относятся к комплексу шаманских представлений. Слово тос встретилось только в од­ной диалектной группе селькупов - на Кети. По сведениям информантов, эта душа может обитать вне человека. Оче­видно, и слово, и понятие являются тюр­кскими заимствованиями [Ким 1999; Алатало 1998]. Термин сауг интерпретируется как «жизненная сила; шаманская сила». Жиз­ненная сила сауг поселяется в теле но­ворожденного только после того, как за­растает пуп. О том, что жизненная сила сауг укрепилась в теле ребенка, свиде­тельствует появление зубов. Значение «шаманская сила» давно вышло из упот­ребления. Из других самодийских языков аналогичная лексема зафиксирована в матор. Аак, камас. кау ‘сила’. Очевидно, в южносамодийские языки эти слова по­пали из тюркских . У селькупов, как и у других народов Сибири, с отправлением души или жерт­венного дара в потусторонние миры свя­заны церемонии погребальной и жерт­венной обрядности.

Селькупам известно несколько способов «транспортировки» умершего или предназначенных в жерт­ву предметов в иные миры:
- зарывание в землю и вообще поме­щение на глубину. Это наиболее распро­страненный и один из самых древних способов отправления за границы земно­го обитания. У селькупов этот способ применялся как в отношении покойника, так и сопровождающего его инвентаря;
- втыкание в землю. Следует рассмат­ривать как разновидность зарывания. В некоторых селькупских погребениях на­блюдался такой способ помещения пред­метов (у могил оставляли воткнутые в землю копья и др.); - ломка или намеренная порча. По за­хоронении селькупов вещи, отправляе­мые с покойником, портились, ломались, рвались;
- придание неестественного положе­ния. Попаданию в запредельное про­странство способствовало также прида­ние своего рода «зеркального / изнаноч­ного ракурса». Селькупы, обряжая умер­шего, надевали ему рукавицу не на ту руку, обувь - не на ту ногу, а при шитье погребальной одежды делали стежки на­ оборот. Иначе душа-тень не попадет в страну мертвых, а если окажется там, то покойные сородичи не признают ее и не примут в свой коллектив.
- ритуальная ориентировка. Главный смысл ритуальной ориентации заключа­ется в том, что она показывает направле­ние, по которому умерший (его душа) или жертвенный дар должны отправиться, чтобы попасть в уготованное им про­странство. У селькупов труп помещали в могилу ногами на север или вниз по течению реки, так как считалось, что Нижний мир, а следовательно, и страна мертвых находились на севере, и попасть туда можно, спускаясь вниз по реке;
- помещение на дерево или вообще на высоту. Этот способ «транспортировки» жертвенных приношений, души, могиль­ного имущества в верхнем, небесном на­ правлении. Водружение даров на священ­ный столб или на ветви дерева способ­ ствовало прямому попаданию их к верх­ним божествам. Та же идея «возвыше­ния» лежит в основе «воздушных захо­ронений». Воздушным способом (подве­шивая на деревьях и т.п.) хоронили не всех покойников. У большинства сибир­ских народов, в том числе и у селькупов, на деревьях хоронили младенцев, знать и почитаемых шаманов. Они считались «легкими», способными к вознесению и последующему возрождению;
- сожжение. В селькупской мифоло­гии засвидетельствован культ огня, со­жжение злых персонажей. После смерти пищу, предназначенную для покойника, бросали в огонь.
Зарывание, втыкание, ломка, прида­ние неестественного положения работа­ют в основном на приближение к Ниж­нему миру, помещение на высоту - к Вер­хнему, ориентировка и сожжение наделе­ны амбивалентными функциями. Как правило, разные способы могут обеспе­чить успех лишь в разных своих сочета­ниях: вознесение на высоту с ориенти­ровкой и сожжением; зарывание в землю с ломкой и ориентировкой и пр. Надо так­ же иметь в ввиду, что при всех прочих обстоятельствах конечным условием дви­жения вещи или тела (их души) была не­кая словесная формула, вроде: «Да дой­дет!», «Теперь иди своей дорогой!» и др.