Коварный друг из сновидений (взаимоотношения нанайских шаманов)

Коварный друг из сновидений (взаимоотношения нанайских шаманов)

Об отношениях нанайских шаманов, живших по соседству, информанты высказывают противоречивые мнения. Некоторые утверж­дают, что "между шаманами-соседями разбоя не бывает" (И.Т.). Рас­пространены были общие камлания двух или трех шаманов, которые вместе ходили по дорогам невидимого мира и совместно лечили своих пациентов . Тем не менее, несмотря на это, между шаманами со­хранялась, как правило, отчужденность, и, как обобщила это мнение своих информантов, А..В. Смоляк, "друживших между собой шаманов — жителей одного селения вряд ли можно было встретить". Последнее обусловлено, по-видимому, тем, что шаманы, в том числе, соседи, жестко конкурировали между собой. Каждый нанайский шаман обслуживал свою определенную группу пациентов (конгрегантов). Несмотря на то, что при случае пациент, недовольный своим ша­маном, мог перейти к другому шаману или, меняя одного шамана за другим, искать того, кто смог бы ему помочь, в целом, группы конгрегантов разных шаманов были разные, и шаманы ревниво относились к своим соперникам, стараясь удержать своих пациентов при себе. Ч.Ч., пациентка жившей в селе Даерга шаманки Г.К., до сих пор, спустя двадцать лет после смерти этой шаманки, тревожится о том, что как-то она по незнанию пошла камлать не к ней, а к ее соседке, другой шаманке М.П. "Бабка Г.К. говорила (мне): 'Ни в каком случае не ходи к М.П. шаманить!.. Ты вообще к ней не ходи!', — рассказывала Ч.Ч. — Ну, а я у нее (у М.П.) в гостях была. Я в гостях у нее была, она осенью шаманила (совершала осеннее жертвоприношение), и я в гостях была. <...> Кото­рые к бабе Г.К. ходят, те женщины там были, и мы тоже все пошли". В тот же день Ч.Ч. отправилась после этого к своей постоянной шаманке Г.К., и та, как вспоминала Ч.Ч., "все ей высказала". '"А что, говорит, ты туда вперед пошла!' Обиделась она, что я вперед была у М.П.!" Они "друг друга не очень любили.... Потом я к М.П. не стала ходить".

Конкуренция и взаимное нерасположение шаманов ведут к тому, что шаманы стремятся, по возможности, жить подальше друг от друга. Так, унаследовавшие шаманских сэвэнов своей матери брат и две его сестры-шаманки не только жили в разных селах, но и нечасто навещали друг друга. Считается, что один шаманский сэвэн может принадлежать только одному шаману в определенное время. Если он перейдет к другому, то покинет при этом первого. Это обстоятельство обостряло конкуренцию шаманов, желавших обладать "самыми лучшими сэвэнами", доставши­мися, по несчастью, не им. Так, сэвэны матери распределились между упомянутыми здесь братом и сестрой. Как родственники они имели возможность претендовать на обладание всеми материнскими сэвэна­ми, и это поддерживало постоянное между ними соперничество.

Таким образом, шаманы-родственники и шаманы-соседи редко дружили. Друзьями шаманы (уже не соседи и не родственники, а далеко живущие друг от друга и чаще никогда не встречающиеся наяву представители разных родов) становились скорее в своих сновидениях. Таким шаманам незачем было соперничать ни из-за обладания одни­ми и теми родовыми духами, ни из-за привлечения к себе конгрегантов. Шаманы утверждают, что они встречаются друг с другом в про­странстве иного мира, невидимого, путешествуя по его невидимым дорогам в сновидениях или во время камлания. Встречаясь друг с дру­гом в сновидениях, шаманы разных родов вступают между собой в какие-то определенные отношения. Между ними завязывается то вражда, то дружба. Нередко случается (как заявляют шаманы): по­стоянно встречаясь друг с другом во сне, они никогда не видятся наяву. Из сновидений они знают имена друг друга, но если им все же случит­ся встретиться затем в реальной жизни, они могут узнать друг друга.

И. Т. рассказывал, как однажды его дед-шаман поехал после ледохода с другими в Китай продавать пушнину. "Сначала в Шанхай, — говорит он, — а потом в Алха Сусу. Вот туда им надо было. Там у них был заключен договор (о поставке пушнины). Нужно было продать там пушнину и купить продукты и мануфактуру. Весной погрузили они пушнину и стали подниматься на лодке вверх по реке. Добрались. На берегу много людей, кто накомарник натянул, кто что. Много людей подъезжает в лодках. Пошли они пушнину сдавать. Мой дед смотрит: сидит один человек — то ли знакомый, то ли незнакомый. 'Где же я его видел? — думает. — Вон где! Во сне! Мы же с ним во сне подружи­лись! Тот самый! Он! Точно он!' И тот на него смотрит. Друг другу ничего не говорят, стесняются. Потом тот немного вытал и подошел к моему деду. И начали! Говорят, говорят. Анда (друг), где же я тебя видел?' — говорит тот нанаец. 'Мне кажется, что во сне! А теперь вот наяву встретились!' Они узнали друг друга только теперь! Мой дед был Дакчинга Бельды, а того нанайца звали Акани Донкан".

Шаманы-друзья могли обмениваться своими духами-помощ­никами. Так, шаманка Г. отдала в сновидении своей подруге К.И. ее 'дочку' (духа-помощника), К.И. отдала ей взамен Кэйдэлэм кэйчэ (духа-помощника, собаку). "Я отдала ей свою 'собаку' Кэйдэлэм кэйчэ, — рассказывала К.И., — но когда (эта 'собака') понадобится мне, я все равно могу ее позвать. И она (Г.), когда шаманит, зовет иногда свою 'дочь'. Но потом всё возвращается на места".

Дружба шаманов начинается иногда с помощи, которую оказывает один из них другому, попавшему в затруднительную ситуацию в мире духов. Муж М.Т., шаман, встретил шаманку, ставшую его по­другой, в сновидении. М.Т. говорила, что во сне ее муж переходил ручеек по поваленному дереву и услышал женский крик о помощи, "Проснулся, — вспоминала М.Т. — и говорит мне: 'Вот мне так-то приснилось'. Я спросила: 'Что же ты сделал? Спас ее?' 'Не знаю, от­вечает. Так он ответил. Что же я буду шуметь что ли, еще спрашивать? На этом и закончилось". "Он тогда утром проснулся, — рассказывала М.Т. о том же в другой раз, — проснулся и говорит: 'Я видел интерес­ный сон. Меня женщина звала: 'Спаси меня! Спаси меня!'' Спас ли ты ее?' спрашиваю. Мы дома вдвоем были, никого больше с нами не бы­ло. Так я его спросила. Разве спросила бы о таком при людях? 'Не знаю, отвечает, не знаю, спас ли или что сделал'. 'Спаси!' —кричала та женщина. 'Я, — говорит, — голос ее услышал, когда переходил ручей. Не знаю, что я сделал, только голос слышал'". Какое-то время спустя М.Т. отправилась в поездку и встретила женщину, которая сказала ей: '"Тетя, вы меня спасли! Когда я шла по берегу моря ли или где-то еще, то, если бы не случилось рядом твоего мужа, я умерла бы! Он меня спас! Он меня спас, и теперь он мне друг! Хоть и стал он мне другом, но я ни разу не ездила посмотреть на него". Женщина утверждала, что на нее набро­сили в невидимом мире железную сетку и она оттого болела, а муж М.Т. вызволил ее из этой ловушки, тем самым, вылечив ее. "Если бы не он, я умерла бы. На меня набросили железную сетку. Целиком меня покрыли так, что выхода мне не было". Спустя еще какое-то время муж М.Т. встретил спасенную им женщину, с которой все это время продол­жал, видеться во сне. "Как-то в Синде у отца Лены умер сын, — продол­жала свой рассказ М.Т. — Мы (с мужем) поехали туда. И встретились, наконец, мой муж и эта девушка. Она говорит; 'Ты оказался в точности таким, каким я тебя во сне видела. Ты меня спас. Жене,—говорит, — не нравится, наверно, что я с тобой подружилась? Жена твоя слушает и ревнует меня, наверно! Наверно, обижается!' А я говорю: 'Ничего! Ведь не наяву же все это происходит! Не на виду! Даже если б видела, не обижалась бы! Просто человек другого спас. Что тут обижаться?'"

На фоне большого числа рассказов о вражде шаманов, встречаю­щихся во сне, истории о шаманах — друзьях из сновидений крайне немногочисленны. И практически всегда они — фрагменты каких-либо историй о драматичных отношениях между шаманами-врагами. Дружба, связывавшая встречавшихся в сновидениях шаманов, пред­ставляла собой по преимуществу объединение против третьего шама­на, с которым враждовал один из друживших и во вражду с которым он вовлекал своего друга. В силу деструктивного характера подобных отношений следует определить их как сообщничество, противопоставляя их, тем самым, конструктивному сотрудничеству.
Объединяющим разных шаманов моментом была при этом их со­лидарность в противостоянии третьему шаману. Шаманка К.И. дружи­ла с шаманкой Г., жившей в другом селе. Подруги встречались в снови­дениях. В это время у шамана, соседа К.И., заболел единственный сын. "На спине у него выросла шишка,—вспоминала К.И. — Как ни лечили его шаманы, ничто не помогало". Шаманя, К.И. узнала: мальчик болеет из-за того, что его "придавила", как она выразилась, ее подруга Г. "Возле моего дома, — говорит она, — есть хлев для свиней, и Г. зарыла панян (душу-тень) этого мальчика в землю под моим хлевом. Как шаманы ни искали его панян, так и не смогли найти! Никто из них не проведал про эту Г.! Я одна об этом знала, но никому ничего не сказала. Мальчик тот умер, его вынесли и похоронили. После этого я как наяву увидела Г. Она пришла и говорит мне: 'Аида (подруга), я и не думала, что ты так поступишь, никому ничего не скажешь! Давай с тобой дружить! Я тебя буду жалеть, ты меня будешь жалеть! Душа у тебя хорошая! Этот шаман убил моего мужа, и потому, пока я не убила его сына, не могла успокоиться!'". "Сколько люди ни лечили (мальчика),—продолжала вспоминать К.И., — сколько ни гоняли амбанов (злых духов), я никому ничего не рассказала (о Г. — Т. Б.). И сын его так и умер от этой болячки на спине. Тогда-то она и сказала мне: 'Давай с тобой дружить!' У нас с ней дёкасо (принадлежащие кон­кретным шаманам пространства невидимого мира— Т. Б.) рядом были. Не совсем рядом. Между нашими 'домами' (между дёкасо. — Т. Б.) было толстое дерево. Там она исчезала (растворяясь в стволе этого дерева. — Т. Б.). Сколько они ни шаманили, я никому ничего не сказала об этой женшине (Г.). 'Душа у тебя хорошая! Ты знала и нико­му не рассказала обо мне!' А зачем рассказывать?"

Считается, что шаманы-друзья имеют возможность наблюдать реальную жизнь друг друга и вмешиваться в нее по необходимости, оказывать другу помощь в житейских делах. Н.П., утверждавший, что шаманы часто во сне дружили, приводил в пример свою мать-шаман­ку, у которой была в сновидениях подруга, удэгейская шаманка. "Со­шлись они во сне, — рассказывал он, — и узнали друг друга: эта Киле, а эта Кимонко. Сдружились. <...> Она говорила: 'Ты моя сестра!' И они были—не разлей вода!" Однажды в Сиру, где жила сестра Н.П., при­ехал учитель А. "Приехал, — продолжал рассказ Н.П. — куда идти? Ну, он помнит, что Н. здесь живет, и пошел к ней в гости. А ее дома не было! Она уехала на несколько дней на Бихан. Он открыл дверь. Дело было под осень. Растопил печку, собирался переночевать". Важно, что А. принадлежал роду Ходжер, шаманы которого издавна враж­довали с шаманами рода Киле. Несмотря на то, что А. не имел ни­какого отношения ни к шаманству, ни тем более к шаманской вражде, удэгейская шаманка наказала его за посещение дома дочери шаманки недружественного ему рода. Как вспоминал дальше Н.П., удэгейская шаманка увидела, что в доме дочери ее названной сестры появился А., "чужой" (из другого рода. — Т. Б.)! Он-то уснул было с вечера, а потом видит во сне — заходит женщина, и сразу видно, что она не нанайка, а удэгейка. Заходит и говорит: 'Ты почему здесь у дочери моей сестры ночуешь? Кто тебе разрешил? Хочешь, целую ночь будешь петь по-шамански, а хочешь, будешь криком кричать! Ни к соседям не уйдешь. Никуда!' И он всю ночь не спал! Всю ночь не спал! Думал: 'Если усну, нею ночь буду петь по-шамански, а то и кричать буду!' Наутро быстро собрался и уехал. Мама спала дома и из сновидения обо всем узнала. Когда он приехал в Даду, этот А., мама ему рассказывает: 'Было такое? Кимонко к тебе приходила? Я во сне это видела!' Не понравился Ки­монко этот А., не понравилось, что он в чужом доме ночует! Если бы моя сестра Н. была дома, она только со стороны посмотрела бы и ушла, а тут не понравилось ей, что ее нет, а он там хозяйничает. За­щищала!". У матери Н.П. был также друг шаман, также оберегавший ее детей от чужеродцев. К А.П., брату Н.П., пришел в его отсутствие И.Д., не только представитель другого рода, но и не нанаец. Сидя у кост­ра и ожидая хозяина, И. Д. вдруг увидел напугавшее его привидение. Мать Н.П. также видела все это во сне и объявила, что шаман — ее друг — заметил чужого у ее сына и пугал его.

Согласно некоторым рассказам, защита друга от чужих бывает ино­гда драматичной, поскольку, как считается, шаманы способны угро­жать даже жизни того, кто покушается, как они полагают, на благо­получие их друга. Группа охотников, среди которых был шаман — дед И.Т., рассказчика, — попала однажды на охоте в конфликтную ситуа­цию. Охотники приехали на чужие угодья, но решили, тем не менее, остановиться там, "решили,—как рассказывал И.Т., - что дальше идти нельзя, иначе провизии не хватит, да и речка рядом". Между тем, хозя­ева угодья уже заняли это место и не пускали вновь прибывших. Воз­ник конфликт. "Наши, — продолжал И.Т., — решили там заночевать. Сделали балаган недалеко от своих соседей. Вечером пошли к ним на переговоры. Те никак не соглашаются уйти! Что поделаешь! За­ночевали". В этой ситуации понадобилась помощь приехавшего с охот­никами шамана и его друга из сновидений, живущего далеко, на реке Сунгари. Ночью шаман, дед И.Т., "видит во сне, что на балаган опус­тился большой орел. Никто этого орла наяву не видит, никто не знает. А он видит его во сне!" Этот орел был, как объяснил И.Т., сэвэном — шаманским духом-помощником — его друга из сновидений. "Орел говорит ему: 'Друг, не думай ни о чем! Не переживай, не расстраивай­ся! Мы там, говорит, одного из них уничтожим, и вам будут пути от­крыты! Ну, как? Согласен или не согласен?' Дед спит. Соглашается во сне. Полетели они. Сами-то они спят, и дед спит, и друг его спит у себя на Сунгари. Подлетели к соседнему балагану. Друг моего деда задушил того охотника, который не пускал деда в свои угодья. Утром встали, а в соседнем балагане шум, гам! 'Что такое?' спрашивают. 'Человек умер! Как лежал в постели, так и умер!' Ну и все! Они домой засобирались! Надо было покойника унести домой. Так у них охоты и не было, ушли, а нашим свободно стало! Можно охотиться!"