Следы, оставленные душой в пространстве сновидений

Поиск души-тени начинается с поиска оставленных ею в духовном пространстве следов. «Кто бы [какой бы панян] ни прошел, не оставив следов, он не пройдет. У всех следы остаются!» (К. И. Киле). Даже если и в момент камлания, и в начале своего заболевания человек находился не дома, путь покидающей его души-тени всегда начинается в том месте, где человек был еще здоров и где он постоянно живет. Именно там шаман проникает на личную духовную территорию своего пациента, в пространство его сновидений, там разыскивает следы похищения паняна и оттуда берет след с тем, чтобы идти дальше по тому пути, по которому злонамеренные духи этот панян уносили. «Как
панян ушел из своего дома, так и ты за ним следом идешь. Например, я делаю таочи здесь, в Лидоге, но, если больной приехал ко мне из Найхина, я обязательно должна [духом в начале камлания] “идти” к нему в Найхин. Именно от его дома начинается та дорога, по которой ушел его панян. Только от его дома начинаешь идти, догоняя его панян» (К. И. Киле). Что касается самого пациента (не шамана), он способен проникать на свою духовную территорию в своих сновидениях, поэтому все происходящие с его душой-тенью события он видит во сне: и момент похищения души-тени, и путь, по которому ее уводят. Попав во время камлания таочи в пространство сновидений своего
пациента, шаман «как по телевизору» (по выражению одного из информантов) начинает видеть и пересказывать то, что накануне этому пациенту снилось.

Такое угадывание снов неизменно впечатляло всех присутствующих на камлании. Вспоминая, как камлала для нее шаманка Улита, В. Ч. Гейкер говорит:
«Про мои сны, что я видела, она все узнала. < ... > Стала шаманить на меня, за паняном пошла. Какой сон я видела в детстве, какой сон я видела подростком, про все она рассказала, как будто она сама все это видела. Вот интересно! Все рассказала, что бы я ни видела во сне! Все нашла, про все узнала! Откуда она знает? Я вообще никому не рассказывала про такие интересные сны!».
Шаман рассказывал больному его сновидения с той целью, чтобы выяснить для себя, угадывает он эти сны или нет, то есть, является ли та дорога духовного мира, на которую он попал, дорогой сновидений именно этого пациента.

Смоляк говорит об этом так: «Шаман спрашивал у больного: “Видел ли ты во сне во время болезни такую-то местность, где тебя кто-то окликнул?” Больной отвечал: “Да” или “Нет”. Через некоторое время (продолжая камлать) шаман спрашивал: “Ты во сне упал с такой-то горы?” или “Ты переходил там-то речку и чуть не утонул?”, “Там-то тебя собака чуть не укусила?” Если шаман угадывал сны, которые больной видел во время болезни, это свидетельствовало о том, что сейчас, в данный момент, шаман идет тем путем, которым про-
ходила похищенная душа больного. Случалось, что шаман не угадывал снов больного, это означало, что он сбился с пути, души больного там нет, камлание не даст результатов. Один или два раза не угадав сны, шаман прекращал камлание, чаще всего больного в этом случае поручали другому шаману. Если же больной отвечал утвердительно, это воодушевляло шамана: он на верном пути и скоро найдет душу этого человека» (Смоляк 1991: 182–183).

Рассказывая о том, как точно им удается угадывать сновидения своих пациентов, шаманы словно бы сами себе удивляются: «Когда больная женщина приходит издалека, про ее сны шаманка все узнаёт. Как она узнаёт, что вот такой-то сон приснился ей? Пусть ко мне приходит женщина, я ее спрашиваю: “Такое тебе снилось?” – “Да, такое снилось!” < ... > Как я узнаю про чужой сон? Интересно, да? Ты в своем доме в другой деревне живешь. И ты, болея, видела сон. Я как узнаю про это? Как узнать? Я спрашиваю: “Правда?”
– “Правда, – говорит. – Я такой сон видела!” – говорит. < ... > Неужели я знаю про то, что тебе снилось у тебя в доме? Не знаю! Но, когда человек пришел, оно
само узнается. “Ты вот такой сон видела?” – “Да”» (Л. И. Бельды). Шаманка Тоё Петровна утверждала, что шаман может даже заранее, еще до прихода пациента из собственных сновидений узнавать, кто именно к нему собирается прийти и какие у этого человека сны: «Шаман обо всем узнает из своих сновидений. Откуда болезнь у человека, куда ушел его панян. Когда больной придет к шаману, он уже заранее знает из своих сновидений, куда ушел панян этого человека и что с ним случилось. Поэтому он не надоедает человеку вопросами [о причинах его визита]. Он шаманит только после того, как сам из своих сновидений хорошенько обо всем разузнает» (Тоё Петровна).

Шаманские путешествия по дороге сновидений выглядят в рассказах шаманистов как странствия не по субъективному, ограниченному внутренним миром человека или даже группы людей пространству, но как передвижение по некоему объективно существующему миру, расположенному вне человека и от человека, от его воли независимому. Об объективности его говорит, например, уже то обстоятельство, что шаман способен вторично проходить по маршруту, знакомому его пациенту, ранее этим пациентом уже пройдённому. Более того, если во время камлания присутствуют люди, обладающие способностью духовидения (например, ясновидящие тудин – люди, имеющие, как и шаманы, духов-помощников и обладающие сверхъестественными способностями), они начинают видеть ту же дорогу, по которой «идет» шаман, и продвигаться по ней вместе с ним. Увязавшийся за шаманом тудин способен общаться с шаманом относительно встречающихся по дороге осложнений и препятствий. «Допустим, [камлающий] шаман пошёл не по той дороге [в пространстве невидимого глазами мира]. Тудин тут же его поправляет: “Не туда пошёл! Не туда!” Если тудин присутствует на камлании, шаман не сможет схалтурить, обмануть. < ... > Допустим, я, шаман. Я иду за паняном и вместо того, чтобы идти прямо, я пошел окольными путями. Тудин сразу говорит мне:
“Ты идёшь туда, куда нужно, но не по той дороге! Иди вот так-то!” И никуда не денешься! Приходится следовать его совету» (Н. П. Бельды).
На объективность духовного пространства, по которому лежит путь шамана, косвенно указывает также ярко проявляющаяся в шаманской практике его связь с пространством физическим чаще со знакомыми (хотя иногда и с незнакомым) нанайцам маршрутами в конкретном физическом пространстве.

Маршрут следования духов с унесенной ими душой пациента в тех камланиях, которые мне удалось наблюдать, пролегал по Амуру, по реке Анюй, по реке Ники. «Перемещаясь» по духовному пространству, шаманки называли такие географические объекты, как Хабаровский утес, озеро Эворон и село Эворон в Солнечном районе Хабаровского края, озеро Ханко в Приморском крае, приток Уссури – река Иман, реки Хабаровского края Сунгари, Томчи и др.

Когда панян пациента был найден, некоторые шаманы проводили его опознание, с тем чтобы быть уверенными в том, что найденный панян принадлежит действительно тому пациенту, которого они сейчас лечат. Это заключалось в том, что шаман перечислял все обретенные пациентом в течение его жизни шрамы, которые он видел на паняне как некие светящиеся знаки. М. Ч. Гейкер утверждала, что в действительности и без такого опознания шаман точно знал, чей именно панян он нашел, но спрашивал о шрамах скорее для того, чтобы продемонстрировать аудитории свою способность эти шрамы видеть, и чтобы произвести на всех соответствующее впечатление.