Моррэдэ (Нганасанские сказки)

Один Моррэдэ с женой и сыном, ребенком, ходит. Только трое их. Моррэдэ этот всегда удалый промышлять, всегда диких оленей добывает. Однажды, на другой день после промысла, говорит утром Моррэдэ жене:
- Надо нам аргишить, передвинуться на другое место. Кости диких оленей, которые у нас скопились, очень тяжелы. Надо их раздробить и вытопить из них жир, чтобы легче было.
Моррэдэ ушел на охоту за диким оленем. Ну, жена как не послушает мужа? Кости ломает, огонь топит. Ребенок как иначе - все около матери путается. Думает жена: "Оу, как это муж, уйдя промышлять на середину Енисея, так скоро пришел? Слышно, как человек пришел. Как это он так скоро пришел?"
Слышно, как к двери подошел, дверь отворил, только руку видно. Рука ребенка к себе манит, к себе зовет. Мать говорит сыну:
- Оу, отец с тобой играет. Рукой тебя манит. Ну, иди к нему, иди, отца за руку схвати.
Ну, ребенок что понимает? Отца за руку поймал. Рука ребенка поймала и на улицу вытащила. Ау! Ребенок как не ревет? Плачет.
- Ну, ребенок, не плачь. У меня дома тоже хорошо жить будешь, так же, как у матери.
Когда старуха из чума вышла, как ветер, убежал тот человек с ребенком.
Парнишка думает:
- Меня несущий человек чем говорит, где его рот слышно? Головы у него нет, глаза у него там, откуда руки начинаются.
- Ну, парень, ты чего глядишь?
- Голову твою ищу.
- Оу! Головы-то у меня никогда не было.
Было это летом. Утром наконец дошли до чума. Оу! Очень много чумов. Три раза по семи чумов стоит, поколку держат. Каждый день в воде диких оленей добывает. Ну, ребенок плакать совсем перестал. Который его принес человек, как отец, его держит, как мать, держит. Этих безголовых людей имя - Лахарэнга-нготу (Рот на животе). Оу! Некоторые Лахарэнга-нготу говорят:
- Оу, брат! Которого ты промыслил парнишку, мне не дашь?
- Хэй! Ребенка где я добуду? Не отдам.
Ну, целый год так прошел. Другого года лето настало. Опять на поколке сидели. Ну, дикие олени все равно были, много их добывали.
- Ну, отец! Ножик-то сделай мне. Я без ножа согудать мясо не могу, - парнишка говорит.
Ну, Лахарэнга-нготу ножик сделал ему:
- Ну теперь согудай.
Потом самая жаркая пора настала.
Хозяин Лахарэнга-нготу говорит младшему своему брату:
- Разделиться нам надо. На две кучи надо нам разделиться.
Брат говорит:
- Ну какая беда, разделимся.
- Одна куча пусть гусей идет промышлять, а которые плохие люди, пусть здесь останутся, у воды промышлять.
Ну, так разделились, все разделились. Только самые удалые ушли. Пусть неделя прошла с тех пор, как они ушли.
Парнишка говорит:
- Оу, отец! Я ночью спать не буду, на улице играть буду.
- Ну ходи играй, что за беда. Только далеко не иди, у чума играй.
Ну, ходит играет, играет парнишка. Дошел до того места, где на берегу ветки лежат, много веток. Оу, ветки, как иначе, опрокинуты кверху дном. В этих ветках в днищах у всех их дыры прорезал. Эти дыры песком прикрыл, затер. Так ветки все продырявлены стали. Одну только оставил целую, спихнул ее в воду и сел в нее. Когда отъехал он от берега, как раз Лахарэнга-нготу все встали. Говорят они:
- Оу! Ребенок как бы не пропал. Надо его достать.
Все ушли за ним одним на ветках. Оу! Некоторые из Лахарэнга-нготу говорят:
- Оу! В моей ветке никогда никакой воды не бывало. Откуда вода в нее пришла?
Так говорили они, и все их ветки полны водой стали. Все люди, которые в ветках ехали, все в воде утонули. Сам парнишка по воде в своей ветке вернулся назад. Всех женщин Лахарэнга-нготу убил. Всех убил и решил идти по дороге тех людей Лахарэнга-нготу, которые пошли гусей промышлять.
Оу! Чумы видны стали вдали. Оу! Чумов дошел. Младший Лахарэнга-нготу смеется:
- Проклятые люди! Ребенка одного почему пустили? Заблудится и как тогда чумы найдет?
Вот вечером в чуме лежат, едят. Одна старуха говорит, болтает:
- В то время когда этот ребенок пришел, какая это кровь мне в глаза пришла?
- Какая кровь, бабушка? Диких кровь?
- Не знаю.
Парнишка говорит:
- Ну, какая будет? Диких это кровь. Мой отец*98 диких-то мало добыл. Отец так говорил: на то место, где осенью мы собираемся, пусть аргишат, когда перестанут промышлять.
Тут удалых Лахарэнга-нготу хозяин говорит:
- Как это так? Почему до нашего возвращения кончили промысел на поколке? Никогда до нашего прихода не кончали там промышлять. Верно, дикий там сразу прошел, оттого так скоро кончили промысел.
Потом на другой день аргишили. Теперь ребенок говорит сам себе:
- Дойдем до того места, и тех не окажется. Что я тогда буду говорить? Теперь, однако, я пропал.
Ну, аргишили, аргишили. Оу! Целый день аргишили. Земля уже немного мерзлой была. Теперь пока шли, пошел дождь. Мерзлая земля оттаяла. Идти совсем нельзя, по колена проваливаются. Хозяин, младший брат того Лахарэнга-нготу, который парнишке был за приемного отца, едет впереди на учаге. Все время с учага падает и падает. Но лук все время в руках держит этот передний человек.
Говорит он:
- Оу! Лук-то я сломаю. Наготове земля плохая стала. Эй, парень, лук-то держи. Я когда с оленя падаю, могу сломать лук.
Ну, сказав это, он отдал ребенку лук. Вот парнишка ногами натягивает лук.
- О! Тугой-то, беда! Ну, однако, если сразу его натяну, ладно будет.
Лахарэнга-нготу все время оглядывается на него. Но вот все-таки сюда он не глядит. Парнишка тихонько на лук две стрелы положил. Человек этот совсем близко, два маха мера. Хоть удалый он, да куда уйдет! Потом пустил парнишка две стрелы*99. Как рыба, испугался учаг. Испугался и сам Лахарэнга-нготу. Сперва он далеко отскакал на учаге, но потом упал с него и сел. Ноги жила над пяткой оказалась у него перерезана. Вот затем парень к аргишу вернулся. Старуху и другую женщину - обоих зарезал. Многочисленный народ весь перебил, часть в воде утопил, часть ножом зарезал.
Потом он пошел, пошел пешком и отца нашел. К отцу пришел, и теперь все.