ДОЧЬ ЧЕЛОВЕКА У ВУМУРТОВ

В одном селении на берегу белой Камы жили два соседа. И было у них по дочери. Маленькими были — вместе в куклы играли, стали постарше — братишек нянчили, по хозяйству помогали. Не успели с подружками похороводиться, как невестами стали, в невестину пору вошли. Дочь одного из соседей что ни день сваты одолевали: и из своей деревни сватают, и из соседних наезжают, и справные хозяева сватают, и победнее. Никак не может отец решить, за кого же лучше дочь отдать, как лучше ее
судьбу устроить.

А к отцу ее подруги ровно и дороги нет, ни одного свата не занесло. Худого слова о ней никто не слыхивал: и добра, и трудо­ любива, и красавица из красавиц. Обидно стало отцу за родную дочь, уж так-то обидно, слов нет. Тут, слышит, к соседу еще сваты нагрянули.
— Эхма! Позор перед людьми! Хоть бы вумуртишко какой посватался...— с досадой воскликнул он.
На следующий день и к нему приехали, наконец-то, сваты. Да не из близких: наряды на них богатые, как у городских купцов, кони — выездные, один другого резвее.
Оторопел мужик. Глянул на дочь, а та ни жива ни мертва сидит.
И так ему стало жалко с ней расставаться!
— Нет, не выдам я дочь в вашу семью! — сказал отец, справившись с робостью.— Вы, видать по всему, в богачестве живете, а я вот худые лапти латаю. У нее и приданого-то — всего ничего: в одной руке унести, а не на конях везти. Не обессудьте — не ровня мы, не пристало нам с вами родниться.

— Зачем же так? — не отступали гости.— Мы за богатством не гонимся, нам лишь бы невеста была подходящая. А лучше вашей
мы и искать не хотим. Выдайте нам ее!
Так, слово за слово, и уговорили мужика выдать дочь за богатого сынка, который тут же был, с ними приехал.
Хоть и не по обычаю, но пришлось мужику согласиться свадьбу сыграть тут же, очень уж дела сватов не терпели отсрочки.
И вот уж молодой муж увозит жену к себе, а та слезами обливается, прощаясь с родимым домом.
— Да откуда вы сами-то? Просватать-то просватали голу­бушку, а так ведь и не знаем, откуда и кто вы такие,— стала допытываться бабушка невесты.
Тут и отец с матерью всполошились, не пускают дочь за порог, требуют, чтобы сваты ответили, откуда они приехали, где живут, куда их дочь увозить собрались.
— Неладно ведь так-то, неладно,— приговаривали они то и дело.— Дочь ведь она нам, дочь...
— И нам дочерью станет. Зря вы так, сватушки, встревожи­лись. Мы и не собирались таиться от вас. Просто к слову не
пришлось. А сами мы с Вятки-реки к вам приехали, там и торговлю ведем,— признались сваты.

Дальняя дорога предстояла новоявленной родне. Бабушка вызвалась проводить любимую внучку хотя бы до перевоза, что неподалеку от их селения. Бабушка с внучкой и все гости уселись в возок и поехали. Как доехали до реки, сваты повелели бабушке сойти с возка. Только успела она ступить на землю — возок скрылся под водой, словно бы его и не было.
Подкосились ноги, заголосила старая, оплакивая бедняжку.
Попричитала, поплакала, да что уж теперь, слезами горю не поможешь, назад внучку не воротишь — поплелась к себе домой.
— За вумурта ведь, за вумурта выдали свою ненаглядную...— сквозь рыдания поведала она домашним.— Не видать нам больше ее, не видать...
Погоревали-погоревали да и перестали. Назад не воротишь. Тут уж одно: или горе горевать, или сынов поднимать.