Оппозиция свет-тьма в шаманизме сибирских народов

В  рамках  мифологической  традиции  сибирских  народов  достаточно четко прослеживается мысль о том, что пространство и время – это формы существования мира, возникшие вместе с ним в акте творения. В то же время первобытная космогония – это не возникновение космоса из ничего, а осмысление, придание человеческого смысла некоему существовавшему ранее порядку. Первобытный хаос «является хаосом лишь по отношению к человеку, но упорядочен относительно каких-то дочеловеческих сил и существ». Одним из важнейших  факторов  утверждения  человеческого  порядка и противопоставления его природным силам явилась процедура отделения света от тьмы в ее различных вариантах. Такого рода сюжеты относятся к древнейшим пластам первобытной мифологии. По мнению Э. Кассирера, «именно различение света и тьмы является той точкой, где начинается также всякое выделение отдельных пространственных областей,  а  вместе  с  ним  и  любое  членение  мифологического  пространства как целого».

В сибирской мифологии можно найти не так много сюжетов, где основу  космогонического  процесса  составляет  отделение  света  от тьмы. В чукотских мифах добывание света является главным подвигом  демиурга  и  культурного  героя  Ворона.  Сказания  о  Вороне  составляют самый архаический пласт мифологии и фольклора Чукотки и Камчатки. Существуют две версии добывания света, выступающих иногда в виде двух этапов – пробивание зари и похищение у злого духа  (кэле)  мячей  –  солнца, луны и звезд.

Согласно одному из бурятских сказаний землю создал бог, которого звали Сан боже. Он из драгоценностей сделал Золотое чрево матери Эхэйн алтан хэбээли и Золотые чресла отца – Эсэгэйн алтан бахана. Из Золотого чрева матери исходит сияние. Из этого сияния она создает солнце, луну и мифическую птицу Шунгута шубуун. Шунгута шубуун  достает  со  дна  моря  горсть  земли,  из  которой  Сан  боже  в течение  5000  лет  создавал  землю. Очень интересный и показательный в контексте данного рассуждения миф был записан Г.Н. Потаниным в Северо-Западной Монголии, традиции  народов  которой  обнаруживают  очень  много  параллелей  с  сибирскими материалами. «Когда не было ни солнца, ни луны, люди летали по воздуху, сами сыпали искры и не нуждались в солнечном тепле.  Один  из  них  заболел.  Бог  послал  Отучи-гелюнга  искать  лекарства; гелюнг взял трость в 10000 сажень длиной, стал ею шарить на дне океана и спугнул с него сначала одну аряген-бурхын (девубога),  затем  другую;  обе  они  взлетели  на  небо.  Потом он  ушарил «толи» (круглое металлическое зеркало), которое очень блестело: он поместил его на небо; потом нашел и другое толи; он и это поместил на небо. С тех пор на земле стало светло».  

В  теории  В.  Тэрнера  черный  цвет,  обозначающий  «смерть», «обморок»,  «сон»  или  «тьму»,  связывается  с  бессознательным  состоянием,  а  также  с  опытом  «помрачения»,  затемнения  сознания. К.Г. Юнг также считал день и свет наиболее яркими  мифологическими  образами  пробуждающегося  сознания  и противопоставлял их тьме бессознательного [Юнг 1997: 104]. Таким образом, дочеловеческий (природный) мир маркируется в его теории тьмой (бессознательным), а человеческий мир – светом (сознанием).  
В  мифо-ритуальной  традиции  сибирских  народов  есть  множество  подтверждений этой теории. При этом потусторонний (нечеловеческий мир) мог иметь как вертикальное положение (нижний мир), так и горизонтальное (на севере или на западе) либо эти характеристики сосуществовали в народном сознании. А в качестве противопоставления солнечному миру людей мог выступать как мир духов (чудовищ),  так  и  мир  мертвых,  пространственная  локализация  которых варьировалась в различных системах мировоззрения.

В соответствии с фольклорными материалами хакасов «хозяева гор» называли  живого  человека  «солнечный  человек»,  «человек Солнца». В шаманской системе представлений алтайцев подземное царство Эрлика называется бессолнечным  местом  в  противоположность  земному  миру,  называемому солнечным. Своими истоками подобные  взгляды  уходят  в  древнетюркскую  традицию,  где  противопоставление  солнечного  мира  живых  и  бессолнечного  мира  мертвых получило свое выражение в стандартных надписях-эпитафиях: «Перестал я ощущать солнце и луну…». В шорском героическом эпосе солнцем освещаемый земной мир противопоставляется нижней земле «черного айна». В характеристике земного мира преобладает белый цвет (белая тайга, белое море), нижнего мира – черный (черная тайга, черный ветер, черная гора и т.д.). Герой шорского сказания Кан Кес, перемещаясь в иные миры, теряет сознание («Светлый разум его ушел»). В этом состоянии он попадает в разные «земли», где солнце и луна светят иным светом: «За пределы этого мира  выйдя,  другой  мир  пробежал.  По  земле,  освещенной  иным солнцем, по земле, освещенной чужим месяцем, он побежал… Наружу, за пределы второго света вышел; на третий свет поднялся. На землю,  освещенную  половинчатым  месяцем,  половинчатым  солнцем, они вышли». При этом подчеркивается, что  переход  в  иные  миры  сопровождается  уходом  «светлого  разума», а значит, переходом в темные состояния сознания, или в тьму бессознательного.

Помимо  ущербности  или  отсутствия  света,  в  специфике  иных  миров могут появляться дополнительные характеристики. Так, герой эвенкийского героического сказания Дэлэвчэн добирается до земли, где:

Деревья и травы, будто сожженные огнем.
Солнце светило как луна, –
Такой страной была та земля, оказывается.
Очень темных земель он достиг,
Куда ни ступи,
Нигде нет сухого места,
Сплошным болотом была та страна, оказывается  
[Эвенкийские героические сказания 1990: 259].

По  сведениям  Я.И.  Линденау,  ламуты  (эвены),  считали,  что  в царстве мертвых солнце не светит, небо как туман, а земля как пар.  В  якутском  фольклоре  на  северной  стороне среднего мира есть проход в нижний мир. Это сумрачная страна с небом  цвета  недоваренной  ухи  из  мелких  рыбешек,  со  щербатым солнцем  и  луной,  там  все  оледенело,  растут  корявые  деревья  или чахлые  травы,  а  обитают  там  однорукие  и  одноногие  чудовища-абаасы, исконные враги людей. У бурят есть сказание  о  том,  что  на  северной  стороне,  в  стране, где небо без солнца и земля без растительности, живет народ Махешин, т.е. людоеды, и земля там никогда не оттаивает. В картине мира кетов подземный мир стратифицирован на семь областей – это семь пещер, которые находятся одна под другой. В этих пещерах  нет  солнца  и  звезд, там вечный мрак и нет огня. Души там вынуждены вместо костров собираться вокруг куч светящихся гнилушек [Анучин 1914: 12]. А далеко на севере находится Мертвый остров, где растет всего «несколько кривых деревьев, да немного белых травинок». На этом острове живет Хосадам – злое начало холода, мрака, болезней, моров и всего другого вредного для живущих на земле. В представлении бурят с понятием о подземном мире могла ассоциироваться северо-восточная сторона – зууни зуг. Здесь ничего не растет, все пусто, а обитают лишь нечистые силы, приносящие людям беду и несчастье.

Наряду с отсутствием света к важным характеристикам потустороннего мира относится явный недостаток жизненности (чахлая растительность  или  ее  отсутствие)  или  ее  ущербные  формы  (корявые деревья, уродливые обитатели),  а также холод, сырость  и  оледенение. По всей видимости, мысль носителей традиционного мировоззрения искала различные формы для выражения идеи света как необходимого  условия  жизни,  существующей  в  человеческом  мире.
Противоположностью жизни выступала смерть – состояние, в котором,  прежде  всего,  стираются  жесткие  границы  между  светом и тьмой, что и подразумевает выход за пределы человеческого бытия, в иной мир. Согласно до сих пор бытующим представлениям у кетов, улʼвэj (двойник, главная жизненная субстанция) тяжелобольного ищет темные места.

В противоположность погружению во тьму и удалению от солнца тех, кто покидает земной мир,  зарождение жизни связывается со светом: светом солнца или луны. Способ зачатия от света упоминается в бурятских культовых песнях. В легенде о происхождении бурятских родов Ихинат и Зунгар рассказывается о том, как незамужняя дочь Улаахан хана забеременела от лучей света, проникавших в юрту  через  небольшое  отверстие.  Мотив зачатия  от  света  известен  во  многих  культурных  традициях  мира.
Например,  в  «Сокровенном  сказании»  монголов  прародительница многих монгольских родов, в число которых входит и род Чингисхана, мать Алан-гоа говорит: «Но каждую ночь, бывало, через дымник юрты, в час, когда светило внутри (погасло), входит, бывало, ко мне  светло-русый  человек;  он  поглаживает  мне  чрево, и  свет его проникает мне в чрево...». Селькупы связывали зарождение жизни с «жизненной старухой» Ылынта кота, которая утром на восходе солнца посылает на землю на кончике каждого луча душу человека, который должен в этот день родиться. Луч солнца и душа  называются  одним  словом  –  ильсат.        
У  нганасан  существовало  представление о том, что при появлении ребенка  на  свет,  как  только  он  открывает  рот  для  первого  вздоха, Луна-мать сбрасывает ему сверху нить мэтэ, которая через рот попадает в сердце и там как бы привязывается, прирастает. Нить может  также  связывать  человека  с  Солнцем-матерью.  По мнению  Л.П.  Потапова,  представление  о  солнечном  луче, посылаемом  божеством  для  передачи  зародыша  жизни  человека, было известно еще древним тюркам.  

Зарождение жизни и тепло, поддерживающее жизнь, связываются чаще всего с небесной сферой, где находятся божества Солнца и Луны. Сравнение небесного и подземного миров подчеркивает контрастность  света  и  тьмы  в  традиционном  мировоззрении  алтайцев.
Согласно  данным  Г.Н.  Потанина  эти  два  мира  у  алтайцев  назывались Алыс-дере и Дени-дере. В первом из них царит вечный полумрак. Там никогда не показывается солнце, не просыхает земля, там вечная слякоть, гниение и зловоние, и живут там лягушки, ящерицы, змеи, ночные звери и ночные птицы. В противоположность этому в Дени-дере светло и весело. Земная поверхность там чистоплотна, воздух чист и ароматен. По информации Л.Э. Каруновской, небесная область состоит из 9 сфер. В центре неба возвышается красная гора, залитая солнечным светом – резиденция высшего духа, творца неба и земли. Слева и справа от нее находятся соответственно
солнце и луна. В соответствии с шаманской картиной мира телеутов на самом высоком слое неба находилась земля Ульгеня, где «светилась, как месяц, золотая гора и сияла, как солнце, серебряная гора». К самому Ульгеню алтайцы в молитвах обращались со словами: «белая светлость», «светлый Хан. Шаман ваховских хантов, долетая до седьмого неба, где живет Торум, видел «светлоту, лучше некуда. Семь солнц светит, серебро течет, как река». В эпической традиции эвенков есть характеристика верхнего мира как обширной страны, которую никогда не покидает свет солнца [Эвенкийские героические сказания 1990: 293].  

В  то  же  время  характеристика  верхнего  мира  в  той  или  иной степени может быть сопоставима с миром, где живут люди. Эвенки считали,  что  «он…  лучше  земного  мира,  без  непроходимых  мест»
Якутский шаман, пролетев 9 «олохов» (шаманские переходы и места остановок), добирался до чистой и светлой страны, похожей на нашу землю, где кругом были снег и дороги,  а  также  жили  люди  высокого  роста.
У чукчей фактически отсутствует ценностное  противопоставление миров.  Обитатели  верхнего  мира  называются  у  них  верхним  народом, народом рассвета, и живут они точно так же, как люди. Кроме того, мертвые могут попадать как в верхний, так и в нижний мир, и сумма жизни в этих мирах также одинакова: количество рыб, зверей и птиц там такое же, как и на земле

(Космология  и  практика  сибирского  шаманизма. Нам Е. В.)