Тигiр тайыг - жертвоприношение Небу в культуре хакасов (конец XIX - начало XXI века)

автор научной работы — Бурнаков Венарий Алексеевич, Бурнаков Артас Алексеевич, Торбостаев Каврис Михайлович, Цыденова Дарима Цыденовна

Ядром культуры любого этноса, несомненно, выступает традиционное мировоззрение ее носителей. Оно адекватно реагирует на меняющиеся историко-культурные и социальные условия. Мировоззрение является своего рода отражением разнообразных общественных и духовных процессов. Посредством его анализа можно обнаружить сущностные, фундаментальные основания этнической культуры. Поэтому актуальность предлагаемого исследования определяется тем фактом, что этническая культура как основа жизнедеятельности людей выступает фундаментальным основанием социальной действительности. Новизна работы определяется изучением обряда жертвоприношений Небу у этнических групп хакасов - кы-зыльцев и сагайцев, а также введением в научный оборот новых архивных и полевых материалов.

* Исследование проведено при поддержке РГНФ (проект № 12-01-00199а).

Бурнаков В. А., Бурнаков А. А., Торбостаев К. М, Цыденова Д. Ц. Тuгiр тайыг - жертвоприношение Небу в культуре хакасов (конец XIX - начало XXI века) // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: История, филология. 2014. Т. 13, вып. 5: Археология и этнография. С. 271-283.

ISSN 1818-7919

Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2014. Том 13, выпуск 5: Археология и этнография В. А. Бурнаков, А. А. Бурнаков, К. М. Торбостаев, Д. Ц. Цыденова, 2014

Целью работы является характеристика культовой практики хакасов по отношению к Небу. Исходя из этого были поставлены следующие задачи: определение его места и функций в духовной жизни; выявление механизмов трансформации культа Неба. Хронологические рамки работы охватывают конец XIX - начало XXI в. Выбор таких временных границ вызван состоянием ис-точниковой базы по теме исследования. Работа базируется на комплексном, системно-историческом подходе к изучению прошлого. Методика основана на синтезе исто-рико-этнографических методов - научного описания, конкретно-исторического и структурно-семантического анализа.

В мифологическом сознании Небо всегда воспринималось в качестве наивысшего священного пространства, как модель идеального недосягаемого мира, который открыт лишь избранным. Будучи полной противоположностью преходящей земной жизни, оно выступает зримым символом вечности и всегда ассоциативно связывается с идеей свободы и истины. В архаическом мировоззрении хакасов образ Небес гармонично сочетает в себе черты безграничного космического пространства и некой реальной всемогущественной и всеобъемлющей сакральной силы. Небо как зримое воплощение идеи трансцендентальности становится неизменным атрибутом высшего божества. И поэтому можно полностью согласиться с мыслью М. Элиаде о том, что «пределы вне досягаемости человека, звездные пространства становятся местом обитания божественного правителя, трансцендентного начала, абсолютной реальности и вечности» [1999. С. 36]. В этой связи Л. П. Потапов, анализируя традиционное мировоззрение народов Саяно-Алтая и хакасов в их числе, заметил, что в нем большое внимание уделяется представлениям о Täng-ri / Tängä-ri (хак. Типр), выступающем «в значении и высшего божества, и атмосферного неба» [1991. С. 246].

Начиная с последнего десятилетия XX в. в исторической науке наметилась тенденция обозначать религиозно-мифологическую систему древних тюрок и монголов термином «тенгрианство / тенгризм». Культ Тен-гри как государственная религиозная идеология историческими корнями уходит в гуннский период (III в. до н. э. - I в. н. э.) [Бичурин, 1950. С. 214-215]. Пика своего развития он достиг в древнетюркскую эпоху (VI—X вв. н. э.) и сохранил высокую значимость и в последующее время (ХП-Х^ вв.). Одним из первых ученых, кто представил систематизированные сведения о Тенгри, был С. В. Малов [1951; 1952; 1959]. Одновременно с этим французский историк Ж.-П. Ру, характеризуя религиозные воззрения центральноазиатских номадов Средневековья, ввел в научный оборот термин «тенгризм»: изучение культа Неба у тюркских и монгольских народов получило дальнейшее развитие в работах Л. П. Потапова [1978а; 1978б; 1991], С. Г. Кляшторно-го, Д. С. Савинова, Т. И. Султанова [Кляш-торный, 1988; 2003; Кляшторный, Савинов, 1994; 2009; Кляшторный, Султанов, 2005], Г. Р. Галдановой [1992], Т. Д. Скрынниковой [1997], Е. И. Кычанова [1997], И. Л. Кызласо-ва [1998], А. А. Советколы [1998], И. С. Ур-банаевой [2000а; 2000б], П. Б. Коновалова [2003], Т. М. Мармонтовой [2005], Б. А. Би-чеева [2005; 2008], Т. С. Жумаганбетова [2006а; 2006б], Ю. И. Дробышева [2006; 2008], М. В. Тендряковой [2008], Н. Г. Аюпова [2012] и др. Среди многочисленных исследований в данной области следует отметить фундаментальный труд П. К. Дашковского «Мировоззрение кочевников Саяно-Алтая и сопредельных территорий поздней древности и раннего Средневековья» [2011]. В нем впервые в отечественной науке был систематизирован и проанализирован весь комплекс исторических источников, в том числе и археологических материалов, касающихся мировоззрения кочевников Саяно-Алтая в обозначенный исторический период. Автор подвел итог проведенным историческим и религиоведческим исследованиям в этой области и поддержал вывод ряда ученых о целесообразности закрепления за религией древних тюрок термина «тенгризм (тенгрианство)».

По историческим сведениям, Тенгри почиталось как абстрактное, но при этом могучее космическое божество, распоряжающееся судьбами тюрок / монголов, их государств и правителей. Была распространена убежденность, что в его силах было возвысить отдельных каганов, даруя им победы, либо свергнуть их, карая поражениями от врагов. Самой власти каганов закономерно приписывалось небесное божественное происхождение, и эта идея настойчиво внедрялась в массы рядовых кочевников. Мифоритуальный комплекс, связанный с Небом, хорошо сохранился в культуре народов Южной Сибири, имевших генетическую и культурную преемственность от древних тюрок [Потапов, 1969; 1978а; 1978б; 1991]. Между тем степень его сохранности и трансформации у современных народов Саяно-Алтая различна. Так, Л. П. Потапов констатировал, что «в наиболее чистом виде культ Неба сохранился у качинцев, бельтиров и некоторых других этнических групп, именуемых ныне обобщенно хакасами <...> Небо у качинцев и бельтиров выступало еще аморфным, космическим божеством, слитым с видимым небом» [1978б. С. 53, 64].

Культ Неба у хакасов всегда вызывал большой научный интерес. Среди исследователей, занимавшихся изучением данной темы в дореволюционное и более позднее время, следует особо выделить Н. Ф. Ката-нова [1897; 1907], Е. К. Яковлева [1900], С. Д. Майнагашева [1916], Д. Е. Лаппо [1905], А. В. Адрианова [1909], Л. П. Потапова [1978а; 1978б; 1991], В. Я. Бутанаева [2003] и др. Они собрали и ввели в научный оборот огромный корпус уникальных полевых материалов. В них представлено описание: времени, места, мотивации, структуры и последовательности исполнения обряда жертвоприношения Небу - Тигяр тайыг. Отмечен круг участников. Кроме того, проанализированы сопутствующие этому религиозному культу элементы соционормативной культуры, в том числе правила поведения и обусловленная ими система табу. Следует обратить внимание на то, что Н. Ф. Катанову, С. Д. Майнагашеву и В. Я. Бутанаеву, кроме того, в своих материалах удалось записать на хакасском языке оригинальные полнотекстовые молитвы-обращения - алгыс, произносимые в процессе этого священнодействия. Данное обстоятельство, несомненно, придает большую информационную и научную ценность трудам этих исследователей. Вместе с тем необходимо констатировать, что ученые записали бытование данной обрядности в основном лишь у двух этнических групп хакасов - качинцев (хаас) и бельтыров (пилт1р). Однако, как свидетельствует топонимия Хакасии, жертвоприношения Небу совершались также са-гайцами (сагай) и кызыльцами (хызыл). Например, оронимы Тuгiр тайаан таг / Тuгiр

тайии / Тuгiр тайъуац таг / Тегяр таижац таг / Тuгiр тас [Бутанаев, 1995. С. 127-128; Сунчугашев, 2009. С. 90, 165-166] указывают на то, что в прошлом на обозначенных сакральных горах проводились соответствующие небесные моления и ритуалы. Они распространены почти по всей территории современной Хакасии и некоторых прилегающих областях, в том числе и подтаежных, где исконно проживали сагайцы и кы-зыльцы.

Факт широкой распространенности этого обряда среди всех этнических групп хакасов подтверждается и материалами наших полевых исследований, и этнографическими сведениями, полученными томскими учеными Э. Л. Львовой, М. С. Усмановой и др. 1 В 1970-е гг. ими были совершены многократные экспедиционные поездки по Хакасии и югу Красноярского края. Цель работы состояла в изучении традиционной культуры хакасов. В ходе этих экспедиций ее участниками был собран массив оригинального полевого и архивного этнографического материала. Его бесспорная познавательная значимость, как, впрочем, и результатов научных изысканий предшественников, определяется еще и тем, что для современного исследователя-этнографа собрать подобный материал не всегда представляется возможным ввиду происходящих глобальных процессов унификации этнических культур и стремительного сокращения числа информаторов. Дневники и полевые отчеты этих исследователей в настоящее время хранятся в архиве Музея археологии и этнографии Сибири им. В. М. Флоринского Томского государственного университета 2. В этих документах встречается немало ценных сведений и о культе Неба у основных этнических групп хакасов.

В мироощущении хакасов Небо и до настоящего времени остается высочайшим (в прямом и переносном значении) божеством - Хан Тuгiр. В традиционном религиозно-мифологическом мышлении народа оно по своей форме абстрактно, не имеет антропоморфных признаков и черт, что на протяжении двух столетий отмечалось многими исследователями (см.: [Катанов, 1897; 1907; Яковлев, 1900; Адрианов, 1909; Майнага-шев, 1916; Потапов, 1978б; 1991] и др.). Несмотря на это, в сознании верующих оно наделяется способностью воспринимать и направлять в необходимое русло мысль и поступки человека, поддерживать и вдохновлять его в трудный период жизни. Хакасы, как и древние тюрки, убеждены в том, что от его абсолютной воли полностью зависит жизнь и судьба не только отдельного человека, его семьи, но и всего народа. Полагали, что оно определяет каждому живому существу его место в природе, а человеку еще и в обществе. Считалось, что это высшее божество управляет всеми социальными и природными явлениями на Земле. Небо с его светилами почиталось как высшая законодательная и судебная инстанция [Щукин, 1846. С. 43; Костров, 1852. С. 57; Катанов, 1907. С. 330; Степанов, 1835] и беспощадная карающая сила, манифестацией которой являлись гром и молния. Полагали, что небесная кара могла падать на людей в виде крайне неблагоприятных погодных условий, сопровождаемых природными катаклизмами, а также всевозможными несчастьями и неудачами в делах. Следствием этого, как верили, были различные болезни, голод и смерть.

В отношении Неба как вселенского божества распространялось правило «не произносить его имя всуе». Более того, в хакасской традиции имел место обычай табуизации его сакрального имени подобно тому, как женщинам запрещалось называть подлинным наименованием священные горы и старших родственников супруга. В связи с этим среди хакасов в прошлом имел широкое распространение нравоучительный рас-сказ-быличка. Согласно повествованию, в первые дни совместной жизни свекровь провела со своей молодой невесткой про-светительско-воспитательную беседу. Разъяснила ей традиционные социальные и религиозные нормы. При этом пожилая женщина акцентировала внимание на обычае табуизации подлинного имени отдельных родственников и прямого наименования определенных животных, а также некоторых природных объектов, в том числе и Неба: «Не называй по имени этого неба! Земли этой не называй, потому что небо и земля - твои свекры!». Очевидно, что соответствующая ментальная и поведенческая установка в отношении сакрального имени небесного божества и обусловила то, что в молитвенных обращениях к нему и особенно в ритуальных возгласах, имеющих магическое значение, чаще озвучивалось не прямое его хакасское наименование - Хан Тиггр, а общетюркский эквивалент, выступающий своего рода эвфемизмом - Тээр / Теер / Тоор. Н. Ф. Катанов, лично присутствовавший на этом обряде, сообщал: «Когда бросают (божеству Неба. - В. Б. и др.) пызылак (творог. - В. Б. и др.) и хлещут молоко, то говорят все "тэр" (небо)» [1907. С. 384]. Необходимо добавить, что, как правило, во время небесных жертвоприношений его участники периодически, воздев обе руки вверх, восклицали: «Тээр, тээр!».

По традиционным хакасским представлениям, Небо наделяло всех живых существ плодородием и оберегало их жизнь. Верующие, как правило, обращались к нему с молитвенными просьбами о ниспослании благополучия и стабильности в жизни, о рождении детей, об обилии домашнего скота и таежных зверей, о хорошем урожае, об удаче в промысловой деятельности, о здоровье и пр. В этой связи хакасы говорили: «На таиге просят благополучия для деревни <...> чтобы болезнь не наступала, скандалов не было» 3; «Обращались во все стороны, чтобы люди не болели, чтобы скот не болел» 4; «Для тегир (неба) таиг делали, поэтому хакасы много скота держали, богато жили» 5; «Для чего делали таиг, наверное, для (благополучия и умножения. — В. Б. и др.) скота» 6; «Тегир таижан делали, когда дождя долго не было, участвовали в нем только мужчины» 7. «Обычно просят дождя, чтобы жизнь лучше была, чтобы скота больше было» 8.

Периодичность проведения общественного обряда тиг1р тайыг - жертвоприношения Небу, зависела от устоявшейся традиции, а также от сложившейся у той или иной этнолокальной группы хакасов жизненной и хозяйственной ситуации 9. В связи с этим дореволюционные исследователи писали: «Жертвы духу неба (не Кудаю), который равносилен духу огня, приносятся в самых редких случаях (напр., во время засухи, эпизоотии, голода) на самой высокой горе <...> в жертвоприношениях духу неба участвует целый народ (человек до 500-1000)» [Ката-нов, 1897. С. 31]; «Почти каждый год, весною или летом, на ближайшей к улусу горе, на высшей ее точке устраивается общественное моление - таиг, в честь неба, сопровождающееся всенародной молитвой о ниспослании благополучия на стада и табуны, о благополучной жизни и счастии всего народа».

Жертвоприношение Небу у всех этнических групп хакасов имело определенное сходство по своему обрядовому сценарию и главной цели. Так, типичным было проведение ритуала на специально отведенных для этого горах, маркированных соответствующим наименованием - Тиггр тайыуац таг, а также в установленный период -в начале лета (июнь). Обряд проводил не шаман, а алгысчыл — уважаемый в народе мужчина (обычно старик), хорошо эрудированный в вопросах традиционной духовной культуры и, в частности, ритуальной практики. Священнодействие обычно совершалось у священной березы — пай хазын, посредством троекратного обхода по солнцу и произнесения молитв и обращений (алгыс). Обязательным было подвязывание на сакральные объекты с благопожеланиями разноцветных сакрализованных лент — чалама. Жертвенными животными выступали молодые бараны, как правило, белой масти, иногда же их заменяли белыми козлятами (бельтыры). Заклание происходило специальным способом — озеп, когда уложенному на спину животному прорезали шкуру у грудной кости, просовывали внутрь руку и обрывали аорту. В процессе разделывания туши запрещалось пролитие крови на землю. Жертвенное мясо помещалось в отдельные котлы. Приготовление мяса производилось без использования соли. Важнейшим элементом обрядности было посвящение Небу коня - ызых ат, также проходившее у священного древа. Церемонии заканчивались гаданием (торгк) и всеобщим пиршеством (той).

Вместе с тем, как подметил Л. П. Потапов, обряд тиг1р тайыг у различных этнических групп хакасов все же имел свою специфику [1978б. С. 55—60]. Следует добавить, что порой и внутри этих общностей имели место свои локальные особенности в отправлении ритуала 10.

М. С. Усмановой в 1970-х гг. в ходе экспедиционной работы в Ширинском и Орд-жоникидзевском районах Хакасии, а также в Ужурском и Шарыповском районах Красноярского края удалось зафиксировать у кы-зыльцев сведения о небесных жертвоприношениях. Ее основные информаторы — А. И. Янгулов (1909 г. р.), Ф. Е. Куртиякова (1905 г. р.), А. М. Алыгбаева (1909 г. р.), М. Г. Маеркова (1916 г. р.), В. Г. Сулекова (1914 г. р.) и др., будучи очевидцами, а некоторые и непосредственными участниками, поведали ей о традициях кызыльцев, связанных с ритуальной практикой по отношению к Небу. Так, например, пожилые хакасы сообщали следующее: «Когда некрещеные были, молиться не знали, тогда "Тегир таили", жертву небу приносили. Делали так же, как и для земли и для воды» (информатор П. Ф. Итеменева, д. Секта) п; «Отдельно у нас делали тегир-таи. Тегир таижанда кололи белого барана некастрированного. Ниже Явал Узеня было три лиственницы, там и делали. На этих лиственницах - тегир таижан. Как его делали, я уже не видела, его делали тоже весной» (информатор Ф. Е. Куртиякова (Саламачева), 1905 г. р., д. Костино) 12; «Тегир таижан делали на горе» (информатор А. П. Янгулов, 1909 г. р., д. Устинкино) 13. Особенности проведения обряда у кызыльцев состояли в том, что береза для ритуальных действий чаще не выкапывалась, а срубалась и устанавливалась на месте проведения обряда жертвоприношения Небу. Полевые материалы М. С. Ус-мановой дают противоречивые сведения об участии женщин в процессе тиг!р тайыг. По словам одних информаторов, они не имели права присутствовать на самом обрядовом действе. Согласно сообщению других, женщины все же допускались, запрет распространялся лишь на беременных и тех, у которых были регулы. «Молодые девки, парни, старухи, все поднимались на гору. А те женщины, которые были в положении, нельзя им было подниматься. Если женщина "моется" (менструация), то им тоже нельзя было подыматься» 14. Вероятно, послабление, а порой и отступление от традиционных норм (табу на посещение этого обряда женщинами фертильного возраста) может указывать на постепенную его деградацию и определенную трансформацию религиозного сознания кызыльцев, происходившую при активном воздействии православного христианства, а позднее - атеизма.

Наряду с этим у них отмечались еще и локальные особенности в отправлении этой обрядности. Согласно архивным материалам, «таиг в Старой Думе на Белой скале делали на Троицу. Лазали туда. Ах хыиг -Белая скала, рядом Кек хыиг - Синяя скала, земля синяя, а еще подальше Хызыл хыиг -Красная скала. Участвовали из Старой Думы и из других деревень. Руководил старый и богатый. Таиг делали без шамана. Кто несет яйцо, кто вино, саламат, стряпню. Договорятся, возьмут у кого-нибудь белого кастрированного барана. За это хозяину овцы платили. Около речки срубят березки, воткнут в землю на горе, потому что на горе не было берез. Овечку пешком приведут, к березке привяжут <...> Голову барана отрезали совсем. Шкуру снимали вместе с ногами и вешали на березу, под березу ставили голову. Шамана у нас не было, таиг был как праздник. Мясо и внутренности варили в большом шести ведерном котле. Кости у нас не рубили, резали по суставам. Кости собирали вместе и складывали к березке. Бересты настелют, мясо разложат — угощение» 15.

Своя обрядовая специфика обнаруживается и в селении Ораки. Жертвоприношение осуществлялось на горе Ызых. Ритуал проводился девятью старцами и девятью старушками. Особенностью было и то, что в жертву Небу приносилась черная овечка. Разделав тушу, голову с ногами варили отдельно от остальных частей. Приготовленное мясо перекладывалось в девять типе — выдолбленные из дерева небольшие корытца, которые передавались старушкам. При этом голова с ногами помещались отдельно в одну из девяти посудин. Затем девять стариков, держа в руках чаши с молочной водкой (араг), впереди, а пожилые женщины с жертвенным мясом (типе) позади, совершали троекратный обход вокруг березы и произносили молитвы-обращения к Небу. В ходе ритуала арага при помощи ложек с всевозможными благопожеланиями разбрызгивалась вверх. Мясо также поднималось ввысь. Его так держали, чтобы «пар шел к небу. Голову и ноги тоже держали к небу, пока пар не кончится». Обряд завершался всеобщей трапезой всех присутствовавших на нем. Шкура животного сжигалась 16.

Своеобразие тиггр тайыг у кызыльцев проявлялось и в том, что в жертву Небу приносились не только бараны и арага. С этой же целью в костре сжигался домашний хлеб округлой формы. Пожилая хакаска отмечала, что на «тегир таиг жгли круглый хлеб на Косоре — это жертва богу» 17.

Культ Неба имел распространение и у са-гайцев. В их фольклоре встречается предание о том, что в далекие времена в жертву Небу приносили девушек, которых брали ежегодно по очереди у старших в роде. Девушку, привязанную к плахе, закалывали ножом в сердце и во время моления Небу приподнимали на руках, а потом сжигали. Обычай прекратился якобы после того, как у одного сородича была взята для жертвы девятая дочь. К человеку, совершавшему ритуальное убиение, явился всадник и сказал: «Погоди, не трогай девку, вместо нее лучше режьте девять ягнят» [Потапов, 1978б. С. 61]. Вариант этого предания был обнаружен нами и в архивных материалах: «Таиг был, но сам на нем никогда не был никогда. В Иллиморове делали Тигер тайиг.


Говорят, будто очень давно девушек в жертву на тайиге приносили. Брали девушку, у которой отца не было, т. е. сироту. На тай-иг собирались все роды. Делали тайиг Боргояковы и Ултургашевы, а остальные собирались посмотреть. Женщинам нельзя было приходить. Если придет, то вскоре умрет (так считалось). Приглашалось обычно два шамана, но командовали всем два хозяина-старика» (информатор С. Н. Кызла-сов, 1912 г. р., с. Усть-Чуль) 18.

Л. П. Потапов не без оснований возводит данный апокрифический рассказ о жертвоприношении девушек Небу к хуннской древности и считает его реминисценцией предания, записанного в китайской исторической хронике Вей шу. В ней сообщается о происхождении предков гаогюйцев от внука (по дочери) одного из шаньюев из дома Хуннов. Этот шаньюй посвятил Небу двух своих красавиц-дочерей, изолировав их в специальном тереме. Но случилось так, что младшая сошлась с волком, поселившимся под теремом. Она приняла волка за посланца Неба и родила от него сына, ставшего потом одним из предков гаогюйцев [1978б. С. 61; Бичурин, 1950. С. 214—215]. Как известно, гаогюйский элемент вошел в этнический состав племен теле, сыгравших большую роль в этногенезе современных народов Саяно-Алтая [Потапов, 1969].

В ходе полевых сборов в Аскизском районе Республики Хакасия у сагайцев нам удалось получить новые материалы по традиции небесных жертвоприношений. К сожалению, эти сведения к настоящему времени дошли в неполной и отрывочной форме. Так, информаторы затруднились сказать, какие животные выступали объектом жертвоприношения, назвать последовательность и многие детали исполнения ритуала. Вместе с тем можно констатировать тот факт, что в памяти стариков все же устойчиво сохраняются воспоминания о проводимых в прошлом обрядах типр тайыг на сакральных горах.

Одним из известных культовых мест у них была священная гора «Типр тайьуац таг» — 'гора жертвоприношений Небу', расположенная в Аскизском районе Республики Хакасия близ аала 19 Онхаков на краю лога Хам хазы (Шаманский берег). Согласно полевым исследованиям, на вершине этой горы представители сеока (рода) Хобый, а также жители окрестных селений традиционно проводили тиг!р тайыг.

Жертвоприношения Небу на горе Тиг1р тайъуац таг у сагайцев осуществлялись вплоть до 1940-х гг. Обряд, как правило, проходил летом на Троицу (хак. Тросин). Со слов стариков, жертвоприношение проводилось «после того, как засеют пашни, после дня Св. Николая, иначе поля якобы могли подвергнуться нашествию насекомых» (ПМА: В. В. Иптышева (Топоева)). Местное население зачастую обращалось к Небу во время засухи для испрашивания долгожданного дождя. По воспоминаниям информаторов, обряд поклонения Небу у сагайцев на этом месте имел определенные отличия в способах его проведения до начала 1940-х гг.

До 1930-х гг. к обряду заранее готовились араг (молочная водка) и абыртха (напиток, похожий на квас). Причем абыртха заготавливалась в количестве двенадцати ведер. Первое ведро предназначалось для ритуального окропления, второе — для стариков, остальные — для всех присутствовавших на обряде. Как сообщили информаторы, однажды тиг!р тайыг был проведен с некоторыми нарушениями традиционных правил и норм. В результате чего, как полагали верующие, с Неба вместо дождя пошел крупный град. Люди спешно стали покидать священную гору. И в это время произошел трагический случай. В одной из телег ехала женщина с малолетним ребенком на руках. В момент, когда люди проезжали ручей Хам хазы, к этому времени из-за обилия осадков превратившийся в бушующий поток, по какой-то причине телега внезапно перевернулась, младенец, выскользнув из материнских рук, упал прямо в бурлящий поток и захлебнулся. После этого случая на общем сходе старики, истолковав происшествие, как наказание свыше за неточное отправления ритуала, решили на некоторое время приостановить моление Небу (ПМА: В. В. Иптышева (Топоева)).

Проведение тиг!р тайыг на одноименной горе возобновилось перед Великой Отечественной войной (1941—1945 гг.). Время проведения осталось прежним — в Троицу, но срок празднования увеличился до трех дней. В первый день непосредственно проводился обряд на вершине горы, по окончании которого все расходились по домам, где продолжалось гулянье. На второй день варили праздничную сметанную кашу — по-тхы. Всю приготовленную пищу ведрами перекладывали в один большой котел. После этого на плотах и лодках переплавлялись через р. Абакан на близлежащий остров, где устраивали пир с играми и конкурсами. Третий день празднования отмечался в узком кругу родственников (ПМА: В. В. Иптыше-ва (Топоева)).

В последний раз молебен в честь Неба на Тиг1р тайыу'ац таг в сильно трансформированном виде был проведен в 1995—1996 гг. Тогда выдалось засушливое лето. Жители аала Онхаков в надежде на спасение урожая и травы решили прибегнуть к традиционному способу вызывания осадков. С этой целью группа пожилых мужчин и женщин общим числом около двенадцати человек на телегах отправилась на почитаемую гору. Прибыв на место, верующие приступили к обряду. Он заключался в чтении христианских молитв, окроплении спиртными напитками и обращении к высшим силам с просьбами. Со слов очевидцев, обряд возымел свое действие. Пошел долгожданный дождь. Между тем, по мнению верующих, была нарушена незыблемая традиция, запрещающая посещение женщинами гор жертвоприношений Небу 20. В результате, по мнению стариков, многие участники ритуала в дальнейшем скоропостижно умерли (ПМА: А. Ф. Топоева (Казыгашева)).

В целом, представленный материал позволяет сделать вывод о том, что в мировоззрении хакасов одно из главных мест занимали представления о Небе, как высшем не персонифицированном божестве. Мифо-ритуальный комплекс, связанный с ним, встречается у всех этнических групп хакасов. Зародившись в глубокой древности, культ Неба в трансформированном виде сохранился до наших дней. На протяжении длительного времени, в течение которого происходило формирование хакасского этноса, в результате этнокультурных взаимодействий с другими этническими общностями представления об этом наивысшем сакральном объекте постоянно подвергались воздействию различных мировоззренческих систем, в том числе и мировых религий. С присоединением Хакасии к России началась активная христианизация местного населения, в ходе которой мифоритуальный комплекс, связанный с Небом, испытал огромное влияние со стороны православия. Это способствовало синкретизму хакасской обрядности. Сроки проведения были привязаны к христианскому празднику — Троице. Стали использоваться христианские молитвы и ритуальные жесты крестного знамения. В духовной жизни культ Неба вытесняется представлениями о христианском Боге (Ху-дае). Вместе с тем традиционные воззрения и обрядность, связанные с верховным божеством Хан Тиг1р, в реликтовой форме продолжают бытовать и поныне.