ВЕСТНИК КАК СЮЖЕТООБРАЗУЮЩИЙ ЭЛЕМЕНТ В ЯКУТСКОМ ОЛОНХО И В ЭПОСАХ ТЮРКО-МОНГОЛЬСКИХ НАРОДОВ

Введение

В исследование фольклорных произведений структурно-типологический метод впервые ввел известный отечественный филолог и этнограф В. Я. Пропп, который в ходе исследований по проблемам взаимосвязи фольклора и мифологии обнаружил во многообразии сказочного материала единообразие, какой-то инвариант среди множества вариантов. Это была единая композиционная схема всех волшебных сказок, реализующаяся в повествовании в самых различных формах. По положению В. Я. Проппа, повторяемые сюжеты и мотивы составляют переменные, вариативные элементы сказки. Соединение мотивов в сюжете, их группировка, распределение в нем зависит от специфической для сказки постоянной композиционной структуры. Открытие исследователя получило широкое применение в гуманитарной науке в целом [1].

В данном исследовании мы изучаем мотив как одно из слагаемых, как элемент эпической сюжетной системы. По определению Б. Н. Путилова, развитие каких-то событий в сюжете всегда осуществляется через серию мотивов. Поэтому мотивы он рассматривает как организованные двигатели сюжета [2]. Таким образом, мотив, являясь базовым элементом сюжетных схем, играет решающую роль в создании и дальнейшем развитии эпического сюжета.

В фольклористике предметом специальных исследований явились мотив бездетности пожилой семейной пары [3, с. 43], мотив чудесного рождения богатыря [4, с. 45], мотив коня [5, с. 5-13], [6, с. 390-402]. Мотив вестника-коня в алтайском и бурятском эпосах затронут в исследовании А. Н. Дмитриенко [7, с. 83-89]. При сравнении эпического материала исследователями выявлено сходство указанных мотивов в якутском олонхо, алтайском, тувинском эпосе, в хакасском алыптых нымахе, в бурятском улигере. Сравнительное изучение мотива вестника в якутском олонхо и тюрко-монгольских эпосах, играющего в организации сюжета важную решающую роль, остается малоизученной проблемой в фольклористике.

В якутском сказительстве мотив вестника - устойчивый элемент сюжета, в большинстве случаев сюжетообразующий. Вестники-птицы, чудовища-абаасы, вестники-слуги (старуха-Си-мэхсин, мальчик Сорук Боллур), вестники-родственники, вестники-удаганки, вестники-кони и др. приносят богатырям айыы известие, в котором содержится просьба жителей айыы аймага о спасении от нашествия чудовищ из другого мира, вызов богатыря-чудовища с предложением стать ему слугой, весть о суженой невесте и т. д. После такого известия начинается боевой

поход богатыря с целью: спасти жителей Срединного мира от нашествия абаасы (чудовищ), защитить свою оскорбленную честь, добиться предназначенной Верхними Божествами женщины. Начинается сюжетная линия, в которой воспеваются подвиги богатыря, от которых во многом будет зависеть дальнейшая судьба не только богатыря, но и всех жителей Срединного мира.

В статье исследуется мотив вестника в якутском олонхо и тюрко-монгольских эпосах, недостаточно разработанный в имеющейся литературе по фольклористике. В сравнительном аспекте определяется круг персонажей-вестников, выявляются функции вестников, содержание известий.

Теоретические положения В. Я. Проппа [1, с. 437-467], Е. М. Мелетинского [8, с. 426-443], В. М. Жирмунского [9], Б. Н. Путилова [2], А. Лорда [10] о методических приемах работы над мотивами определили методику исследования. В отборе материала и теоретической позиции автора при анализе опорой явились труды исследователей П. А. Ойунского [11, с. 7-8], Г. У Эргиса [12, с. 5-32], И. В. Пухова [13, с. 84-141], В. Н. Иванова [14, с. 5], Л. С. Дампило-вой [15, с. 12], Г. Р. Хусаиновой [16, с. 12], В. В. Илларионова [17, с. 13], Ю. П. Борисова [18, с. 251-257] и др. о типологическом и генетических сходствах в эпической традиции тюрко-мон-гольских народов.

Затрагиваются вопросы выявления древнейших связей, установления механизма рождения мотивов из бытовых мировоззренческих, социальных и исторических источников, семантических значений мотива вестника.

Краткий обзор исследований по устойчивым мотивам тюрко-монгольских эпосов

О важности выбора мотива в роли объекта историко-фольклорного анализа писал Б. Н. Путилов: «Выделение мотивов, членение сюжетов на составляющие их мотивы, изучение мотивов с точки зрения их генезиса, бытового и исторического приурочения, развития, варьирования, а главное - с точки зрения их художественного отношения к целому, т. е. к сюжету, - все это теперь представляет обязательную и важную часть историко-фольклорного анализа» [2, с. 145]. Он подчеркнул, что именно структурно-типологический подход открывает возможности к обнаружению ряда закономерностей и внутренних свойств эпического мотива как сюжетообра-зующей единицы, что, в свою очередь, позволит выявить существенные особенности, способы и пути эпического сюжетосложения. Данное положение указывает на важное значение мотива в сложении, организации сюжета в эпосе.

Методику исследования работы над мотивами определили Б. Н. Путилов [2], А. Лорд [10].

Первыми схожие устойчивые мотивы якутского олонхо и тюркомонгольских эпосов обнаружили Е. М. Мелетинский, В. М. Жирмунский, И. В. Пухов.

Е. М. Мелетинский нашел аналогию в зачинах якутского, бурятского и монгольского эпосов в описании пространственно-временного фона, при котором будет развертываться действие. Он отметил особую популярность мотива брат-сестра в эпосе всех тюрко-монгольских народов Сибири: у якутов, у бурят. И предположил, что следы представлений об эпических героях как первопредках могут оказаться весьма многочисленными. Отсюда Е. М. Мелетинский сделал свой вывод, что образы первопредков являлись древнейшими типами эпических героев, и при этом он подчеркнул: «причем речь идет именно о первопредках человеческого племени, а не об исторических или легендарных деятелях, которые часто фигурируют в генеалогических и исторических преданиях» [8, с. 426-443].

В. М. Жирмунский, представляя общую жанровую типологию эпического творчества, нашел сходные мотивы наречения именем богатырей в алтайской богатырской сказке «Алтын-Мизе», в шорской богатырской сказке, бурят-монгольской сказке «Хан-Гужир», якутском олонхо «Хан Джаргыстай» [9, с. 234-236]. Также он отметил присутствие мотива неуязвимости богатыря, схожести мотива приметы будущего богатыря, мотива верного спутника и помощника богатыря в виде коня в тюрко-монгольских эпосах.

И. В. Пухов в результате историко-генетического и типологического изучения эпических памятников тюрко-монгольских народов Сибири обнаружил сходство мотивов бездетности пожилых супругов и чудесном появлении богатырей. Данные мотивы исследователь относит к архаичным. При этом он доказал важное теоретическое положение: генетическая общность в

древнем эпосе может охватывать целые сказания, весь их строй, характер развития сюжетов и образов, стиль в целом, а типологическое сходство больше касается отдельных деталей, эпизодов, сюжетов [13].

Близкие мотивы в якутском олонхо и в национальных эпосах исследованы в трудах современных фольклористов. Часто встречающийся в хакасском алыптых нымахе мотив бездетности и чудесного рождения Ю. И. Чаптыкова относит к типичным эпическим мотивам, возникшим в эпоху разложения патриархально-родовых и возникновения раннефеодальных отношений. В ее исследовании анализирован мотив бездетности и чудесного рождения в сказании «Белый жеребенок и сивый жеребенок». Чудесное появление детей у пожилых супругов Ах-Хан и Ах Олен Арыг напоминает чудесное появление детей в якутском олонхо. Души детей Ах-Хана находились в золотой и серебряной утках, которые плавали в молочном озере [3, с. 126].

Н. С. Чистобаева в героических сказаниях хакасов находит параллели часто встречающихся мотивов бездетности, чудесного зачатия и чудесного рождения, мотива родственных отношений («брат и сестра», «богатырь и родители»), мотива спаивания богатыря женой в эпической традиции тюрко-монгольских народов Сибири, народов Саяно-Алтая и Монголии [4, с. 78-83].

Г. Р. Хусаинова на материале башкирского эпоса «Урал-батыр» и якутского олонхо «Могучий Эр Соготох» обнаружила ряд схожих элементов, мотивов, и заключила, что в каждом эпосе сходные мотивы оформляются в контексте культурных традиций того или иного народа [16, с. 13].

Ю. П. Борисов выявленные им параллели эпических формул в тувинском эпосе и якутском олонхо, которые сохранились благодаря принципу ритмико-синтаксического параллелизма, считает результатом генетического родства указанных эпосов [17, с. 251-257].

Мотив вестника в олонхо и эпосах тюрко-монгольских народов

Вестник-богатырь. Вестники-богатыри - чаще других встречающиеся мотивы в сюжете якутского олонхо. По исследованиям, происхождение вестника-богатыря имеет свою историческую реальную основу. В древности структура иерархической организации власти ранне-якутского общества состояла из обособленного военного сословия профессиональных воинов: высшей аристократии (бв§в и дархан), феодалов средней руки (боотур), мелкой знати (хара). В структуре низшей прослойки общества имелись собственные частнозависимые люди: челядь (ча§ар), слуги (арыалдьыт) и рабы (кулут) [18, с. 50]. Предполагается, что в образе богатырей в олонхо нашли отражение воины из названных сословий. По мнению А. Е. Захаровой, богатыри-вестники - прямые посредники между племенами айыы аймага и верхними божествами, непосредственно относятся к свите Верховного правителя Юрюнг Айыы Тойона. По мифологии якутов, верхние божества не имеют права спускаться в грешный Средний мир, поэтому их заменяют в олонхо разные персонажи, чаще всего богатыри-вестники. Следовательно, богатыри-вестники имеют высокое происхождение, будучи из ближайшей свиты верховного правителя, они находятся на охранной службе и выполняют посольские поручения [19, с. 114].

В якутском олонхо к богатырю Срединного мира часто является вестник-богатырь с известием о том, что в мирную счастливую жизнь племени айыы вторглись чужаки-абаасы (чудовища) из других миров. В олонхо «Нюргун Боотур Стремительный» небесный вестник Кюн Эрбийэ сообщает Юрюнг Уолану, что его сестру красавицу Айталы Куо похитил богатырь Нижнего мира Тимир Ыйыста Хара. У богатыря айыы начинается героический поход по спасению сестры [20, с. 112]. Богатырь-вестник присутствует и в шорской эпической традиции. В эпосе «Алтын Сырык» к богатырю Алтын Сырык прибывают богатыри-вестники Кара Салгын и Алтын Чылтыс. Они передают просьбу от богатырей Нижнего мира и Светлого мира защитить от Кан Сулазына, который «с богатырей подземного мира дань собирает, / С богатырей Светлого мира дань собирает» [21, с. 347].

Вестник-родственник. В алтайском эпосе «Маадай-Кара» отец Маадай-Кара, выполняя функцию вестника, сообщает богатырю Когюдей Мерген о суженой невесте Алтын-Куску, дочери Ай-Кана, и предупреждает, что женихов много. Когюдей Мерген не стал бояться женихов, уезжает, пообещав вернуться через два года, если будет жив. Родители вслед желают ему счастья [22, с. 110-112]. Данный мотив вестника-родственника в алтайском эпосе распространен и в якутских эпических текстах.

Вестник-птица. В традиции якутского олонхо функцию вестника часто выполняют вестники в облике птиц. В олонхо «Строптивый Кулун Куллустуур» к главному герою в образе птички прилетает вестница от шаманки Кюн Толомон Нюргустай с предложением взять ее в жены, т. к. им с рождения было предопределено небожителями создать семью и быть родоначальниками якутов [23, с. 15]. В олонхо «Кыыс Нюргустай Куо» к родителям будущей богатырки прилетает лебедь и сообщает, что Юрюнг Айыы Тойон, Джылга Хаан, дочь Улуу Тойона шаманка Умсуур Силик и сын Айар Хаана Арыйар Суордуйа предопределили, что дочери старика и старухи суждено стать сильной богатыркой, защитницей племени айыы [24, с. 9]. В другом якутском олонхо «Дэбириэлджин Бэргэн» к жителям Среднего мира, брату и сестре Дэбириэлджин Бэргэн и Ёнёрдён Куо, прилетает вестник Кётёр Кёнчёх в облике ястреба с просьбой освободить Кыыс Кыраадыстаан от притязаний богатырей с пяти сторон неба. Дэбириэлджин Бэргэн, не желая идти на верную гибель, отвечает отказом [25, с. 15]. В олонхо «Хаан Джаргыстай» богатырю айыы весть приносит ястребенок с колокольчиком на шее. Здесь во время схватки богатырей Среднего и Нижнего миров обессилевший абаасы выражает вдруг желание исполнить олонхо и начинает сказывать. К богатырю айыы прилетает ястребенок с колокольчиком на шее и предупреждает его о том, что абаасы таким образом зовет на подмогу другого богатыря абаасы [26, с. 127]. Вестники в облике птиц нашли отражение и в шорском сказительстве. В эпосе «Кан Кес» события начинаются с прилёта Золотой Кукушки. Опустившись на верхушку золотой лестницы, кукушка скидывает «одежду», принимает вид старухи Алтын Кёёк и сообщает герою Кан Кесу, что ему предназначена Суучу, дочь Ах Кана, ездящего на соловом коне [27, с. 29].

Об особенностях традиции вестников-птиц в якутском и шорском эпосах писал И. В. Пухов: «Как и в шорском эпосе "Кан Кес", эти вестники также прибывают в образе птиц. Вестник обычно прилетает в образе ястреба, а вестница - в образе белого лебедя. Ястреб и орел для героев, а лебедь для героинь - любимые "птичьи образы" олонхо, в которые герои и героини обычно перевоплощаются. Прибыв куда-нибудь в гости, они (пока в птичьем образе) вначале садятся на коновязь, а опустившись на землю, принимают обычный вид» [13, с. 82]. Таким образом, мотив вестника-птицы в якутском и шорском эпосах одинаков. Образы тотемных птиц (ястреба, лебедя, стерха и др.) у тюркских народов стали культовым в эпических сказаниях.

Вестник-конь. Одним из распространенных мотивов в эпосах тюрко-монгольских народов является мотив коня-вестника. Для богатыря Нюргун Боотура говорящий конь - первый помощник и советчик. Он часто предупреждает об опасностях предстоящего пути, например, выполняя функцию вестника, советует хозяину догнать похитителя сестры Тимир Ыйыста Хара, прежде чем тот достигнет своего жилья на острове посреди моря. Когда конь Нюргуна догнал коня Тимир Ыйыста Хара, Нюргун хватает на скаку Айталы Куо, садит на коня и отправляет ее с конем на родину, а сам остается, чтоб сразиться с богатырем абаасы [20, с. 163]. В алтайском эпосе «Алтай-Бучай» богатыря Алтай-Бучай жена и сестра поят отравленным вином. Конь богатыря Темичи-Ерен отправляется к духу Алтая Ак Эмеген (Белой старухе) и сообщает ей о несчастье, случившемся с Алтай-Бучаем. Ак Эмеген подсказывает, что только девушка Ак-Таджи может оживить его. Конь, забрав Ак-Таджи, вместе с ней едет к останкам хозяина. По дороге девушка теряет сознание от необыкновенно быстрой езды. Когда она приходит в себя, конь на человеческом языке просит ее оживить героя. Ак-Таджи, достав золотой платок и сказав: «Я не знавала греха», перешагивает через тело мертвеца несколько раз. Алтай-Бучай тут же встает со словами: «Ну и спал же я!». Ожив, он исцеляет сына [28, с. 18-19]. В хакасском эпосе «Ай-Хуучин» кони Ай-Хуучин и Алтын-Арыг прибегают в чурт и сообщают о беде своих богатырок-хозяек. На помощь к богатыркам едут братья Алтын-Теек и Алтын-Иргек - сыновья Хан-Миргена [29, с. 6354-6359]. Другой пример приводится в исследовании Н. О. Нарынбаевой: в хакасской былине рассказывается об охотнике, убитом хозяином тайги таг эзи. Конь охотника возвращается домой и рассказывает матери убитого, шаманке, о случившемся [6, с. 390]. Конь якутского богатыря Юрюнг Уолана в своем сообщении советует ехать быстрее, чтобы предотвратить беду: «Если этот Ыйыста Хара богатырь / донесёт свою добычу до своего каменного жилища, / то смерть-бедствие наступит» [20, с. 127].

Как видно из вышесказанного, общий для всех тюрко-монгольских народов культ коня обусловил устойчивость схожего мотива коня в их эпической традиции.

Вестник-чудовище. В эпосах довольно часто встречаются и вестники-чудовища. В олонхо «Хаан Джаргыстай» прибытие к Юрюнг Уолану богатыря абаасы Тимир Суодалба с известием о зове на помощь дочери Солнца удаганки Кюёгэлджин становится началом его боевого пути [26, с. 510]. В олонхо «Ала Булкун» к богатырю Ала Булкун прибывает богатырь абаасы Тимир Багырыыс и передает сообщение от богатыря абаасы Тимир Суордуйа, который велит Ала Бул-куну быть рабом-прислужником во время их брачной ночи с Айталы Куо, с дочерью Сандыл Баай Тойона [30, с. 21]. Олонхо «Старуха со стариком» начинается с описания меняющейся погоды: в одно утро все вокруг темнеет. С четырех сторон неба гремят четыре сердитых грома, после чего идёт дождь с градом. Вдруг слышится топот коня, а затем раздается стук в дверь старика со старухой. Это является абаасы - вестник богатыря Хоро Дабдырдаана, который назначил время свадьбы с их дочерью [31, с. 112-134]. В олонхо «Кулдус Бёгё» однажды под покровом ночи к богатырю Кулдус Бёгё приезжает посыльный абаасы и сообщает, что его хозяин - Тимир Дибдиргэ богатырь зовёт его стать женихом для его пленницы Юрюнг Туллуктай Куо [32, с. 44]. В завязке сюжета тувинского эпоса «Хунан-Кара» два чудовища-шухбу сговариваются убить новорожденного сына Далай-Байбын-хана, который не даст им покоя на старости лет. Они договариваются убить его до того, «как не очистился пушок на его голове, как его мышцы голени не окрепли» [33, с. 73]. Как видно из рассмотренных мотивов, вестник-чудовище - традиционный мотив в эпосах тюрко-монгольских народов.

Заключение

Таким образом, в результате сравнительного анализа мотивов вестника в эпосах тюрко-мон-гольских народов выявлены следующие сходства:

- роль вестников выполняют богатыри-герои, богатыри-чудовища, птицы, кони, слуги, родственники;

- сообщения вестников содержат просьбу о спасении от нашествия чудовищ из другого мира, вызов богатыря-чудовища с предложением стать слугой, весть о суженой невесте и т. д.;

- мотив вестника в сюжете выполняет функцию завязки, являясь сюжетообразующим элементом в описании героических приключений богатыря-героя во время поиска невесты, освобождения своих соплеменников от нашествия богатырей абаасы;

- мотив вестника моделирует поведение и судьбу главного героя;

- в образе вестника отражены понятия, связанные с верованиями народов.

Подвергнутый сравнительному анализу эпический материал убеждает в традиционности,

устойчивости среди тюрко-монгольских эпосов мотива вестников-богатырей, вестников-чудовищ, вестников-птиц, вестников-коней. Схожи облик и функции вестников, сообщаемые ими известия.

Типологически сходные сюжеты, мотивы и образы эпических героев могли возникнуть, во-первых, благодаря заимствованиям сюжетов, мотивов и образов одним народом из фольклора другого. Во-вторых, среди тюрко-монгольских народов на основе близкого уклада жизни, сходных нравов, социальных, исторических и культурных этапов развития, они вполне могли и самозародиться.

Источник