ОБРАЗ ВОЛКА В БУРЯТСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ

ОБРАЗ ВОЛКА В БУРЯТСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ

В бурятской фольклористике и этномузыкологии одной из интереснейших тем является изучение образов и культов животных и птиц, отраженных в религии, мифологии и фольклоре бурят. Рассмотрение культов животных и птиц в бурятском фольклоре пока находится на первоначальном этапе исследования. Однако оно предполагает изучение многогранных аспектов междисциплинарного подхода, базирующегося на материалах отечественной и зарубежной науки: археологии, истории, этнографии, этнологии, религиоведения, лингвистики, фольклористики и др. Безусловно, актуальность такого исследования очевидна.

Отражение образа волка (бур. шоно - «волк») в традиционной культуре бурят имеет многопластовое семантическое содержание. Одним из его глубинных истоков является культ волка шоно и происхождение бурят от родового тотема шоно, распространенного в этнолокальной группе западных бурят - эхиритов. По мнению бурятского этнографа Г.Р. Галдановой, «почитание волка было известно хунну, сяньби, тюркам и монголам» [4, С. 48].

Сакральность образа волка отражена в его небесном происхождении, соблюдении запретов и табуированном отношении к нему. Считалось, что белые волки - это небесные собаки, к которым относились с большим уважением и трепетом. Их нельзя было убивать, выражать неуважение, называть своим именем, предпочитая говорить иносказательно, например, худоогэй таабай, хайгайн таабай, худоогэй убгэн («лесной дедушка, таежный старик») [4, С. 49]. По сведениям Г.Р. Галдановой, «нападение белых волков на стадо считалось хорошей приметой, знаменующей умножение скота и обогащение... и ожидали получение благодати от Неба» [4, С. 49].

Особо подчеркнем, что в традиционной культуре монголов и бурят бытовала старинная легенда о мальчике, вскормленном волчицей, ставшей прародительницей бурят. Его нашли охотники в лесу, в волчьей норе и назвали Шоно [1, С. 201]. От него и пошел род шоно у западных бурят. «Считалось, - пишет Г.Р. Галданова, - люди рода шоно обладали способностью излечивать животных, пострадавших от нападения волка. Поэтому . приглашали человека из рода шоно. Он брал в руки ружье, стрелял в воздух и при этом произносил: «Я ведь потомок Шаалы мэргэна - сына волчицы, небесная собака, возьми свои слюни» [4, С. 49].

Известно, что этногенез западных бурят включает три родоплеменные группы: эхириты, булагаты и хонгодоры. Среди эхиритов одним из самых многочисленных родов является род шоно, который делится на две ветви: ехэ шоно (большой волк) бага шоно (малый волк).

В полевых материалах автора (далее - ПМА) есть уникальная аудиозапись шаманского призывания дурдалга, посвященного родовому тотему шоно. Она была сделана автором во время музыкально-этнографической экспедиции ИМБТ СО РАН (Институт монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук) в селе Корсаково Кабанского района РБ летом 2012 года от родового шамана Ермоева Ивана Васильевича (19382014). Автору статьи посчастливилось записать весь цикл родового шаманского обряда жертвоприношения у западных бурят эхиритов, переселившихся в Байкало-Кударинский и Кабанский районы Республики Бурятия (далее -РБ) из Предбайкалья еще в XVIII в. Потомки рода шоно в настоящее время проживают в Иркутской области в верховьях реки Лены (бур. Зулхэ) и по ее притокам Куленге и Анге, на северном берегу Байкала, на острове Ольхон, а также в Баргузинском, Иволгинском, Кабанском районах РБ. (полное описание западнобурятских шаманских обрядов см. в статьях автора [5], [7], [8]. Расшифровка аудиозаписи бурятского текста шаманского призывания и перевод на русский язык выполнен Л.Б. Бадмаевой.

Шоно уг мургэл

Зула ехэ Заяаша,

Гал ехэ гуламта,

Гурбан улаан дули,

Гушан улаан сусал.

Гараан (гараЬан) ехэ гарбали

Тураан ехэ тоонто

Призывание рода Шоно Заяаша с великой лампадой, Очаг с великим огнем, Три красных камня очага, Тридцать красных головней. Высокого происхождения Великий тоонто Тураан.

Мургэлэй эзэн солынь - Шоно

Сохоб нэрэнь - ...

Баруун ерэн хашаа, юЬэн буудал,

ЗYYHи ДYрбэн тугэд.

Алтан шарга туяа барижа,

Аяма Ьарын гэрэл барижа,

Даб гэЬэн далайн hYмэлeeр,

Досид гэЬэн дайдын hYмэлeeр.

ЮЬэн сагаан Хэлэнгын эси барижа,

Ехэ сагаан Хударын нюрга барижа дурнабди!

Имя хозяина обряда - Шоно Точное имя - .

Западных девяносто заборов, девять метеоритов,

Восточных четыре полных.

Взяв золотистый луч,

Взяв серебристый свет луны,

Через морской проход,

Через проход в пространстве

С девяти белых истоков Селенги,

С высокого белого Кударинского хребта призываем!

Гушан толгой хадай,

Гурбан толгой булаг Амни ХYбYYн Барлаг, Дурдахадан дуулажа, ДуЬалгадан хYртэгты!

Тридцать голов хадай,

Трех истоков родника сын Амни Барлаг,

Услышь наши призывания,

Прими наши возлияния!

ХуЬан модоор Yлгы матаЬан, В колыбели из березы,

Хониной арЬаар манды оёЬон, В пеленках из овчины,

Барбагайн Ьэнээ хYбYYе Мальчика с лодыжку

Баабай болгоош! Воспитала ты до отца!

Элэбшаан гараЬан басагые Девочку, выросшую из пеленок,

Эжы болгоош, Нилхан теедэй! До матери воспитала ты, бабушка Нилхан!

Yргэн ехэ бухэтэр, Великий широкий горбатый

Yргэн шэлдэн Сагаан Арал, Широкий твердый Белый остров,

Ьэрхэн хYбYYн Бирюхай. Сын Ьэрхэн Бирюхай.

Yргэн ехэ бухэтэр, Великий широкий горбатый,

Yргэн шэлдэн Ьээг, Широкий твердый Ьээг,

Теедэйн хYбYYн Олостой. Сын бабушки Олостой.

Yргэн ехэ Галуута, Великая широкая местность Гусиная,

Yндэр сэлдэн Бадахай, Старики из местности Бадахай.

Нютагай Yбгэд. Нютагай Yбгэд.

Yргэн сэлдэн Хулпина, Великий широкий Хулпина,

Yндэр Ьудаал Шэрээтэ, Наш сын с высоким седалищем.

Манайн хYбYYн. Манайн хYбYYн.

Сагаа ехэ барижа, Белую пищу преподнесший,

Сасали Yргэhэн, Совершивший окропление,

Ягаан хYбYYн Васили. Василий, сын Ягаана.

Ашанадаа адли харалдааш, Воспитал ты внуков - детей своих сыновей,

Зээнэдээ зэргэ харалдааш. Воспитал ты внуков - детей своих дочерей.

Байрын баян монголнууд, Высокие по положению монголы,

Yтэгэн Yнэр монголнууд! Многодетные монголы! [ПМА, 2012].

Образ волка/собаки отражается в фольклорных произведениях устной традиции тюрко-монгольских народов: легендах, сказках, эпосе [3], песнях. Например, в удивительной древнетюркской генеалогической легенде, записанной Иакинфом Бичуриным, представлен мифологический образ волка. Исследователи часто связывают происхождение протяжных песен именно с этим образом. Так, по мнению исследователя традиционной музыки народов Сибири и

Северной Азии Ю.И. Шейкина, «традиция медленных и протяжных песен восходит к ономатопеическим представлениям о сакральном голосе волка-первопредка» [10, С. 187].

Согласно тюркской генеалогической легенде, «<...> у хуннского императора (шаньюя) родились две дочери чрезвычайной красоты. Вельможи считали их богинями. Шаньюй сказал: «Можно ли мне дочерей выдать за людей? Я предоставлю их Небу». И так на север от столицы в необитаемом месте построил высокий терем, и, поместив там обеих дочерей, сказал: «Молю Небо принять их» <...> Один старый волк стал денно и нощно стеречь терем, производя вой, вырыл себе нору под теремом и не выходил из нее. Меньшая дочь сказала: «Наш отец поместил нас здесь, желая предоставить Небу, а ныне пришел волк, может быть, его появление имеет счастливое предзнаменование?» Она хотела сойти к нему, как старшая сестра сказала: «Это животное. Не посрамляй родителей». Меньшая сестра не послушала ее, сошла к волку, вышла замуж и родила сына. Потомство от них размножилось и составило государство: посему-то люди здесь любят продолжительное пение, или воют подобно волкам» (курсив мой - Л.Д.) [2, С. 214-215]. В комментарии к приведенной выше легенде Иакинф Бичурин подчеркивает, что «монголы и ныне поют протяжно и жалобным голосом, точно как воют» [2, С. 215].

О «волчьем» происхождении протяжной колыбельной песни свидетельствует монгольская легенда: «Одна бедная девушка родила ребенка и, боясь гнева родителей, оставила его в степи. Через три года араты нашли его и привели в айл. В ту ночь печально выли волки по своему приемному брату, которого они выходили, завернув в овечью шкуру и продержав так три года. Кстати, подобный обычай сохранения недоношенных детей действительно был распространен у монголов. Этот вой и был первой монгольской колыбельной песней» [9, С. 34].

Таким образом, позволим предположить, что генезис протяжного пения в степной культуре тюрков и монголов был тесно связан с культом волка шоно. Образ волка, реализованный в персонажном коде, репрезентирован в бурятских эпических сказаниях - улигерах, сказках, малых жанрах устной поэзии и песнях, изучению которых необходимо посвятить дальнейшие комплексные исследования.