Маничкин Н.А. НЕКОТОРЫЕ СОВРЕМЕННЫЕ МАГИЧЕСКИЕ ОБРЯДЫ КИРГИЗОВ В ПЕРСПЕКТИВЕ ШАМАНСТВА

Рух тазалоо, духовное омовение Кроме традиционного мусульманского омовения даарат, которое предписывается регулярно выполнять всем верующим и которое особенно строго соблюдается практикующими обряды кыргызчылык, существует ритуал, называемый рух тазалоо ‘духовное очищение’. Обычно его проводят на священных местах — мазарах, у почитаемых подземных источников, рек или озер. Распространенной формой проведения обряда, который преследует целью отогнать злых духов, хвори и печали от человека, является умывание, когда практик, шаман или целитель, кладет одну руку на голову человека, а второй зачерпывает воду из источника и направляет ее в лицо очищаемому. Некоторые киргизские бакшы и бюбю брызгают водой, зачерпывая ее пригоршней или двумя руками. При этом нередко читаются мусульманские молитвы на арабском языке или заклинания на киргизском языке. Распространенной формулой является
отождествление практика с духом-хозяином водного источника, например: «Это не моя рука очищает, это рука Айчурок-апа».
.
Наблюдатели зафиксировали, что после умывания участники обряда обычно молятся и просят у высших сил различных благ, а затем может быть произнесено благословение, называемое бата. Сами практикующие считают, что обряд открывает пути очищенному человеку и удаляет от него негативные влияния. Если источник находится на вершине горы, как в мазаре Көз-Булак, то целитель может подчеркнуть: родник расположен ближе к Всевышнему, а потому и свят.

Кыргызчылык — комплекс духовных и социальных норм, представлений, обрядов и обычаев, понимаемый как «исконно кыргызская
традиция». Включает духовно-магическую составляющую и веру в духов. Про шаманов-бакшы, целителей и сказителей говорят, что они
«берут дар кыргызчылык». 3 Бакшы — у кыргызов знахарь, колдун и шаман. Бюбю (бүбү) — целительница, женский аналог бакшы. Порой практикующих женщин, имеющих «прямую связь» с миром духов, называют бүбү-бакшы. Айчурок — жена легендарного героя Семетея, сына эпического богатыря и хана Манаса.
Священный источник, посвященный Айчурок, есть, в частности, в Таласской области, недалеко от этнографического комплекса Манас-ордо.

В Таласской области мной были зафиксированы представления о том, что каждый родник имеет свой характер и свою «специализацию». Так, информант Т. Токтобаева, проводя рух тазалоо на вышеупомянутом источнике Айчурок-апа, пояснила, что омываться в нем можно только в случае, если сам источник «разрешит»: во время произнесения молитвы со дна должны обильно пойти пузырьки воздуха, а если этого не происходит, значит, человек пришел сюда «с плохими мыслями» [ПМА 2]. Смотрительница расположенных по соседству сорока родников (кырк булак) рассказала о том, что каждый из этих источников посвящен одному из дружинников Манаса и предназначен для своего дела: на одном можно снимать сглаз, на втором лечить кожные заболевания, третий показан при желудочных проблемах, четвертый помогает от бесплодия и т. д. [ПМА 2]. Сама смотрительница осуществляет не только рух тазалоо, но и другие обряды. Ежедневно возле родников
она проводит зикры.

Характерно, что регулярная практика духовных омовений развивается в наше время и даже превращается в отдельное направление целительства. В круге одного из моих основных информантов Д. Давлеталиевой омовению родниковой водой придан особенный статус. Ученики и пациенты Д. Давлеталиевой не ограничиваются умываниями, но выливают на себя несколько десятков ведер родниковой воды за раз, в том числе и зимой. Количество ведер имеет свое значение. В некоторых случаях его назначают сами духи посредством откровений
через бакшы, а иногда количество ведер вычисляется: к сакральному числу сорок прибавляется возраст пациента. Особенным
почтением Д. Давлеталиевой пользуется источник в Ак-Мазаре (Чуйская область) и Арашан-ата (Таласская область). Выливая
на людей прохладную воду, она и ее ученицы призывают духов-хранителей [ПМА 2]. Дем салуу, заговаривание. Слово дем в киргизском языке обозначает ‘дыхание’. Поскольку дыхание мыслится как эквивалент жизненной и магической силы, оно постоянно используется в магических обрядах. Заклинатели перебивают тексты заговоров (ырым-жырым) и молитв (рукия, дуба) свистом «суф-суф», выдыхая
струю воздуха на объект магии (очищаемого человека или амулет). К. К. Юдахин в своем киргизско-русском словаре толкует
«дем сал-» как ‘отчитывать, заговаривать, произносить заклинания, заколдовывать’ [Киргизско-русский словарь, I 1981: 191].
Единых правил для заговорно-заклинательного обряда нет. Кто-то использует в нем арабские молитвы, кто-то — народные тексты, а многие импровизируют заклинания, преподнося их как слова, нашептанные духами. Часто в ход идут четки, по которым отсчитывают молитвенные формулы «Субахан Аллах» и другие. Б. Модубаева, практикующая рядом с мавзолеем Байтика Канаева, во время исполнения дем салуу зажигает свечу, ставит рядом стакан с водой, молится по четкам и на непродолжительный период времен впадает в сон, во время
которого ей может прийти весть о том, как надо лечить пациента. По пробуждению она обдувает пациента со словами «суф-суф»,
может прикладывать к его телу четки, нож или плеть. Бакшы-бюбю Д. Давлеталиева говорит, что «дем салуу каждый делает по-своему,
как его научат те, кто стоит за ним», т. е. родовые духи. Сглаз практики могут снимать с помощью воды, заговоренной устно,
или той, в которой растворена бумага с записанными на ней заклинаниями, а также с помощью нитей, камней, огня [ПМА 2].
Опрошенные специалистами Культурно-исследовательского центра (КИЦ) «Айгине» народные целители сообщили, что для исполнения дем салуу могут получать информацию о том, сколько раз и какие именно суры нужно прочесть над каждым конкретным человеком. Особенно часто дем салуу проводят для детей, которых, как считается, легко сглазить: в таких случаях просят помощи покровительниц детей и матерей Батмы Зуры и Умай-эне. Иногда обряд включает массаж или колдовские элементы, например варку собачьего черепа или манипуляции с навозом [Кыргызстандагы мазар 2009: 245–246].

Огненные ритуалы шам жагуу и аластоо Шам или шам жагуу — ритуал, во время которого зажигается светильник, сделанный из нескольких стеблей растения чий (лат. Achnatherum), обмотанных промасленным белым хлопком. Этих лучин чаще всего сорок. Но их может быть и семь или девять, а также сорок одна или семьдесят две. Если обряд шам делают несколько человек, а так чаще всего и происходит, то обычно лучин — сорок и более. У многих практикующих свои представления о сакральных числах.

1 Байтик Канаев, более известный как Байтик-батыр (1820–1886) — киргизский государственный и военный деятель, вождь племени
солто, вступивший в союз с Российской империей. Почитается в народе как праведный и святой человек.

Так, информант М. Егемкулова считает, что девять — это сакральное число падишаха Бабура. В память об этом деятеле она возжигает шам из девяти лучин. В честь Манаса Великодушного обычно жгут семь или сорок лучин. Сами стебли чия, многолетнего травянистого злака, стараются собирать в святых местах или, по крайней мере, подальше от городской цивилизации. Для обматывания чия используются натуральный хлопок, вата или медицинские бинты. Их натирают растительным или животным жиром и устанавливают пучком в миску с мукой либо золой. Светильник ставят посреди досторкона , иногда сверху на лепешки. Зажигают его после чтения Аль-Фатихи или других сур Корана. В самом огне, как полагают, духовный и видимый миры объединяются. «Наши духи приходят через свет огня на шам», — говорит информант Д. Давлеталиева [ПМА 2]. Образы, увиденные в огне, иногда трактуются как знаки духов. Отдельно рассматривают и оставшийся пепел, якобы способный дать практику некие указания.

Шам проводят ближе к ночи, в темноте. «Это время, когда человек открывается духам предков», — говорит регулярно проводящий шам бакшы Т. Бегалиев [ПМА 1]. Ритуальный огонь считается священным и очищающим. Присутствующие на церемонии люди быстро проводят в пламени руками и, как бы зачерпывая его, направляют к лицу, груди и ногам — совершают огненное омовение. Зажигание светильников на обряде шам встречается у всех народов Средней Азии и уходит корнями в доисламскую эпоху, возможно, являясь отголоском зороастризма. Мусульманские священнослужители отрицательно относятся к обряду шам жагуу, так что в святых местах, связанных с мусульманским культом, например в южном мазаре Сафет-Булан, его не проводят.

Возбраняется зажжение светильников из чия и на отдельных мазарах, посвященных водной стихии. Так, на Ак-Мазаре, где «властвует великая белая водная змея», шам можно проводить только за забором, огораживающим территорию священного пространства [ПМА 1]. В то же время шам часто проводят дома. Наиболее подходящим днем для его проведения мои информанты называют четверг, хотя можно делать этот ритуал и в другие дни недели.

По-видимому, с древними культами огнепоклонничества связан и распространенный в Средней Азии ритуал алас или аластоо. Как отмечает наблюдавший за узбеками Хорезма Г. П. Снесарев, для совершения популярнейшей по всей Средней Азии «лечебной» церемонии алас не требовалось особых личных качеств, и совершать этот обряд мог каждый, кто знал несложные формулы заговора. Если в Узбекистане и Таджикистане для проведения обряда алас на конец ветки тутовника наматывают пропитанную маслом тряпку,
зажигают ее и факелом трижды обводят вокруг головы и между ног больного человека или животного, то в Киргизии чаще жгут
арчу (можжевельник, лат. Juníperus) или адырашпан (могильник или гармала обыкновенная, лат. Péganum hármala). При этом могут говорить: «Алас-алас балакеттен калас!» (‘Алас-алас, от беды избавление!’) или «Алас-алас деп аласташкан!» (‘Аласалас, пусть это освятится!’). Киргизы окуривают самих себя, жилища, имущество, автомобили, магазины, рабочие кабинеты, школы, больничные палаты и многое другое. Восклицание «Алас!» при похожих обрядах используют и на Алтае. Как указывает В. Радлов, семантика слова «алас» связана с идеей ритуального очищения огнем. Почитание огня объединяет не только киргизов и алтайцев [Сапалова 2007], но остается общим для всех тюркских и монгольских народов. Как пишет исследователь магического фольклора Т. Борджанова, у бурятов и калмыков-скотоводов были распространены ритуалы очищения огнем, окуривания домашних животных можжевельником и другими травами [Борджанова 1999: 26–27, 42].

Жар салуу, работа с духами
Жар салу означает ‘крикнуть клич или дать оповещение через глашатая’ [Киргизско-русский словарь, I 1985: 232]. Так называют ритуалы, в ходе которых устанавливается связь с потусторонними силами.
Одни практики достигают медиумических состояний при помощи длительных молитв или танца, и поэтому жар салуу часто становится продолжением зикра, другие (но таких меньшинство) входят в состояние жар мгновенно. Бюбю-бакшы Д. Давлеталиева отмечает, что сначала ей нужно было выполнять много разных действий, читать молитвы и настраиваться, но со временем «духи стали приходить тут же, по внутреннему зову». По ее словам, в наше время «все обряды упрощаются, поскольку у людей много забот и мало времени», а за многими красочными действиями различных шаманов стоит либо неспособность быстрого достижения транса, либо желание поразить воображение обратившегося к ним человека [ПМА 2]. Сама Д. Давлеталиева впадает в трансовое состояние, едва прикоснувшись к четкам, и после этого говорит некоторое время стихами, которые содержат благословения, назидания, пророчества или задания для человека, причем считается, что ее устами говорят духи предков. Из этнографических и психологических наблюдений известно, что достичь измененных состояний сознания (далее — ИСС) можно не только через ярко оформленные аффективные приемы, которые требуют времени и усилий, но и мгновенно, а порой это происходит внезапно и непроизвольно. Такие случаи описывают ученые-этнографы [Дыренкова 1930]. По их свидетельствам, шаманы тюркских народов могли впадать во внезапное оцепенение, которое порой сопровождалось нечленораздельными криками или конвульсиями. Как отмечает В. И. Харитонова, подобные неожиданные «призывы духа» отмечались у многих предсказателей, ясновидящих и медиумов, но, помимо случайных и незапланированных переходов к ИСС, возможно «мгновенное обретение такого состояния по собственному желанию, но без аффективных ухищрений, без наркотических средств, даже без гипноза», что «могут продемонстрировать очень многие суперсенситивы и экстрасенсы», мощные колдуны, так называемые «большие» или «великие» шаманы. Как и для других шаманских традиций, для киргизского бакшылык , практика ИСС имеет чрезвычайно важное значение, а различные техники перехода к ИСС определяют специфику духовно-магических ритуалов Б. Кожобекова, практикующая кыргызчылык в Манас-ордо , описывает специалистам КИЦ «Айгине» ритуальную сторону жар салуу: она использует свечи и призывает духов импровизированными песнями, а также обращается с молитвами к Всевышнему. Часто жар проходит до самого рассвета, чередуясь с дем салуу и зикрами. Во время жар салуу Кожобекова видит болезни в образах джинов и шайтанов, злых духов, которых сбивает плетью с больных. Очищение плетью сопровождается кружением самой бюбю вокруг клиента с ритуальными восклицаниями. Помощники шаманки держат больного человека и заставляют его подпрыгивать. «Часов в пять, когда я своей камчой стегнула по шее девушки, хвост шайтана зацепился за камчу, и сам он, вскочив, отпрыгнул. Будто мышь, пропал, когда достиг порога. Когда шайтан исчез, девушка опрокинулась на спину и упала», — описывает лечение одной из своих клиенток Б. Кожобекова. Ритуал жар салуу она проводит с двенадцати ночи до пяти утра. По словам целительницы, во время жар салуу духи вместе с ней незримо делают дем салуу больным, руководят ее руками, направляют плеть или ритуальный нож. Таким образом, один обряд может встраиваться в другой, быть его органической частью.

Опрошенные учеными целители характеризуют жар салуу как «призыв покровителей», становление связи с различными силами и аспектами Вселенной. Подчеркивается, что не все люди могут совершать жар салуу. Обряд можно проводить для исцеления или вымаливания благ, для «усиления души», для психологического облегчения и для установления тесной связи с высшими силами. Многие практики надевают на время жар салуу белые одежды. Помещение предварительно очищается от мусора и пыли, производится окуривание можжевельником или могильником. Жар салуу часто включает в себя шам. При исполнении ритуала люди слагают песни о своих тяготах и печалях, многие плачут. В ход идут ритуальные посохи аса-муса, которыми отбивается такт в песнопениях, а также ножи, плети, различные природные материалы

Д. Давлеталиева использует, к примеру, собранные на мазарах камни, причем, форма камня соответствует больному органу человека: с молитвой она прикладывает камень к соответствующему месту на теле и в это время визуализирует, как духи помогают излечивать те или иные напасти [ПМА 2]. О бытовавших в киргизской шаманской среде способах лечения камнями и травами писал советский исследователь Г. Нуров [РФ ОРП НАН КР. Д. 1638]. Как можно видеть, эти традиции живы и поныне.
Обряды жертвоприношений: садага, курмандык и түлөө «Как правило, куда бы не приезжал шаман, везде сначала резали овцу», — писала
этнограф Т. Баялиева [Баялиева 1972: 136]. Без заклания жертвенного животного и организации ритуального пира, как правило,
не обходятся и в наши дни. Существует несколько обрядов, связанных с идеей обмена и жертвоприношения: садага, курмандык и түлөө. Под садага, что значит ‘искупительная жертва’ [Киргизско-русский словарь, II 1985: 121], понимается либо жертвоприношение животного, чаще всего козленка, либо милостыня и подаяние, которое раздают бедным людям с мыслью о том, что это богоугодное, доброе дело, могущее спасти жертвователя от сглаза, болезни или неприятных жизненных обстоятельств. Д. Давлеталиева трактует практику садага как
добровольную милостыню, которая может быть осуществлена посредством денег, еды или иных благ [ПМА 2]. По словам других практикующих, садага — это жертвоприношение, когда человек, который болеет, за свой счет режет скотину, раздает мясо народу, чтобы получить благословение, просит у Аллаха о выздоровлении.

Курмандык отличается от садага тем, что жертвоприношение приурочено к какому-либо религиозному празднику либо выдающейся дате. А түлөө, в свою очередь, проводится обычно коллективно, сопровождается молитвами и благословениями, может быть способом умилостивить духов и отвести беду. Этнографы сообщают, что түлөө часто совершали целыми селениями по случаю засухи, стихийных бедствий,
эпидемий [Баялиева 1972: 56]. Мой информатор бакшы Т. Бегалиев свидетельствует, что направленные против засухи обрядовые действия могут включать не только жертвоприношения түлөө, но и зикры (зикир чалуу), которые в таких случаях должны совершаться в священном месте сразу несколькими мощными шаманами,

При совершении садага, перед тем, как зарезать скотину, ее кружат вокруг страдающего человека, а сам больной человек стоит в направлении Каабы. Во время түлөө мясо закланного животного делят на три части, первую оставляют в доме, где произошло жертвоприношение, вторую отдают неимущим, а третью оставляют для приготовления угощения для собравшихся. Во
всех случаях режут животное старше шести месяцев. На түлөө могут принести в жертву не только овцу, но и лошадь, корову или
верблюда. Резать жертву может только мужчина. В ряде случаев желательно, чтобы и покупал животное мужчина.

Любопытен обрядовый элемент кружения жертвы перед тем, как ее зарезать. Он связан с выражением «Айланайын», которое в киргизском и казахском языках обозначает одновременно кружение, принесение жертвы, выказывание одобрения, умиления, почтения или преклонения перед чем-то или кем-то. К. Юдахин переводит восклицание «Айланайын» как ‘мой миленький’ в значении ‘Я готов стать искупительной жертвой для тебя’. «Оозундан айланайыным!», например, означает преклонение перед красноречивыми устами собеседника [Киргизско-русский словарь, II 1985: 31]. Само слово образовано от глагола айлан ‘двигаться вокруг, кружиться, вращаться, вертеться; превращаться; признавать превосходство, оказывать почести’. Восклицание «Айланайын!» используется как в повседневной речи, так и в поэзии. Отдельно стоит рассмотреть его как часть заклинаний в знахарских и шаманских практиках, где оно означает вращение того, кто призван стать искупительной жертвой. Иногда жертвенных животных вращают вокруг головы больного или вокруг места, где якобы сидит злой дух.

Интересно, что и сами шаманы вращаются  в танце, свидетельствуя о своей готовности быть жертвой и преклоняясь перед природными духами. Характерный рефрен киргизских заклинаний: «Айланайын кудай, айланайын жер, айланайын суу!» (‘Айланайын
Всевышний, айланайын земля, айланайын вода!’ [Баялиева 1972: 38]. Обращение к духам «Айланайын кайберен, кырк-чилтен
колдо!» Т. Баялиева переводит ‘Да кружусь кайберен, кырк-чилтен, помоги!’ , а заклинательный зачин шамана Кушпека «Айланайын Ак-Тайлак!» ‘Да стану я жертвой за тебя, Ак-Тайлак!’ . Еще один постоянный мотив шаманских песен (бакшы ыры), народных зикров (зикир чалуу) и исполняемых на демсалуу импровизаций — жалобное описание, какие тяжелые испытания послали духи шаману на его пути, каким болезням они его подвергли, в каком оцепенении он пребывал во время инициатического периода, в каком возрасте он оставил мирские радости ради служения высшим силам. Идея сакрального жертвоприношения, умирания и воскрешения адепта через круговые танцы является основной и для суфийского зикра, заменившего со временем оригинальный ритуал камлания у тюрок-мусульман [Маничкин 2015]. Животные жертвы, по мнению ряда исследователей, являются более поздней формой человеческих жертвоприношений, а идея жертвенности в мистических и религиозных учениях остается символическим воспроизведением сакральных архаических убийств, первой формы символического метафизического обмена. На наш взгляд, связь ритуальных хороводов и жертвоприношений, сохранившаяся в киргизском выражении «Айланайын», свидетельствует в пользу теории антрополога Рене Жирара, считавшего миметический кризис главной причиной порождения первобытных религиозно-магических культов, с возникновением которых он связывает не только первые экстатические действа вокруг закланной жертвы, но и появление человеческой речи: «Мы хорошо видим, что членораздельная речь, обмен словами, как и все прочие формы обмена, должен был образоваться из обряда, из тех воплей и криков, которые сопровождали миметический кризис и которые должны были порождаться самим обрядом, поскольку они предшествуют спасительному закланию и, возможно, являются его условием.

Кайберен — духи-хранители дикой природы. Кырк-чилтен (сорок чилтенов) — сорок могущественных существ, почитаемых разными
народами Средней Азии. 2 Ак-Тайлак — дух в виде белого верблюжонка, считается покровителем всех киргизских шаманов, хранителем дара бакшылык.

Нетрудно понять, что ритуальная практика вокруг жертвы, эти еще не членораздельные возгласы начинают рифмоваться и упорядочиваться как движение танца вокруг акта жертвоприношения, поскольку все аспекты кризиса воспроизводятся в духе сотрудничества и взаимопонимания» [Жерар 2016: 119].

Во всех религиозно-магических практиках принято приносить в жертву здоровых животных и вообще не жалеть, когда жертвуешь. Таким образом, еще раз устанавливается связь между жертвователем и жертвуемым, причем второе мыслится как бы частицей первого. Вероятно, именно поэтому в магических традициях разных народов нельзя торговаться, когда покупаешь те или иные предметы (либо животных), которые нужны для проведения магических операций. В традиции кыргызчылык подчеркивается, что лучше зарезать овцу, которая стоит
дороже, или ту, которая тебе симпатичнее других из всего стада. Невзрачных же животных высшие силы, по мнению практикующих, могут не принять.
Смотритель мазара Ак-Тайлак С. Асыранкулов рассказывает притчу о том, как однажды два пророка совершали жертвоприношение курмандык:
«Один из них заколол животное, которое он любил, второй — скотину, которую недолюбливал. Всевышний, приняв жертвенный скот одного, не принял скот другого.
Мораль такова, что не следует приносить в жертву животное, которое не любишь, все равно бог этого не примет. Если искренне намерен что-то посвятить богу, то должен принести ему то, что очень любишь» [Кыргызстандагы мазар… 2010: 226].

Источник