СИЛАЧ САНГУДЫ

Был наш человек Сангуды Чуиаичар. За раз съедал тридцать куропаток, пятнадцать рыб. Тридцать рыб добыв, пятнадцать
строгал, пятнадцать варил и тоже съедал. Всего тридцать. Очень ленивый человек он был.

Откуда-то сверху вести пришли: юраки едут, воевать хотят.
Близко пришли юраки — встали, чумы сделав. Юраки ночью не убивают. Ночью убить — грех, говорят. Послали юраки сказать нашим людям:
— У вас кто удалый?
— У нас нет удалых,— отвечают те.— Только в отношении брюха один человек удалый есть. Воевать если захотите, у нас тоже только один этот человек есть. А у вас сколько хороших
людей?
— У нас тоже мало. Один есть самый удалый. Ну! Завтра войну начнем.
— Нет, завтра не начнем. Надо завтра двух наших удалых людей вместе кормить.
— Ну ладно! Чем их кормить будем?
— Два оленя убьем их кормить. Ваш человек какого оленя будет есть?
— Тарагайку совсем съест. А у вас кто этот имеющий боль­шое брюхо человек?
— Сангуды.
— Какого он оленя съест?
— Наш четырехлетнего быка съест.
На другой день наши люди к юракам в чумы пришли. Вме­сте уселись. Двух оленей убили, сняли шкуры и положили в ко­тел.

Сильный юрак сидит рядом с Сангуды. Поднесли Сангуде четырехлетнего быка, юраку — тарагайку.
Оба человека своих оленей съели. Резали мясо кусочками и съели. Ничего не осталось, только кости выбросили.
Сангуды, поев, кругом себя посмотрел. Видит: семь женских ножей воткнуты в землю остриями вверх позади него. Если бы после еды он прилег, то зарезался бы. После еды должны были они воевать.
Говорит Сангуды:
— Если все слабые люди будут воевать — это напрасно.
Надо лишь нам двоим сразиться. Напрасно зачем людям уми­рать?
Отвечают юраки:
— Что в этом худого? Пусть так будет.

Теперь открыли из чума на улицу двери. Всякие веревки с пути убрали в сторону дверей. Сангуды смотрит на улицу в от­крытые двери. Видит: за дверью семь высоких женских грузо­вых санок рядом стоят. Думает Сангуды: «Однако, все эти санки полны добром. Через них, однако, прыгну».
Перестав есть, качнулся Сангуды и сразу вскочил на ноги. Одним прыжком достиг двери, другим выскочил на улицу, третьим перепрыгнул все семь санок и побежал к своей санке.
Дойдя до своей санки, взял из нее лук и стрелы. Лук взяв, уперся на него и ждет юрака.

Юрак тоже к двери прыгнул, затем на улицу, затем через санки. Но, перепрыгнув через санки, упал. Слышно насилу бы­ло, как он прошептал:
— Товарищи! Я горло оборвал!
Тут старые юраки на шесте черное сукно подняли. Сперва красное было поднято. Теперь его уронили и черное поставили.
Обращаясь к Сангуды, так сказал старый юрак:
— Наш самый удалый умер. Тебе равного человека нет у нас больше. Давай мириться. Что надо тебе, возьми.
Сангуды привязал лук к колчану и, волоча его за собой по­шел к чуму. Грузовые женские санки осмотрел. В одной санке полно было всякого живота. Из оленей два лучших быка поймал и к этой санке привязал.
Говорит:
— Запрягайте! Я эту санку возьму.
Затем опять маут взял и в табун пошел. Самых лучших че­тырех яловых бангаев поймал.
Их и ту санку увез. Юраки ушли обратно по своей дороге.

Сангуды поехал вслед за ними. Поравнялся с передовщиком и с луком в руках едет с ним рядом. Юрак просит:
— Сангуды! Такого, как ты, у нас человека нет. Не сердись, мы уходим.
Сангуды вернулся. Юраки с тех пор бояться стали. Навсегда ушли. Это было после большой войны с юраками. После этого юраки никогда не приходили. Теперь все.
[Дополнение рассказчика:]
Стрелы мы хранили раньше в мешке за спиной. Мешок был весь в пуговицах (бляхах). На груди была большая застежка.