КАК НЕБО ПОДНЯЛОСЬ

КАК НЕБО ПОДНЯЛОСЬ

В одном из селений, в котором жил самый богатый богач и самые бедные хлебопашцы, спор ветра с дождем начисто сгубил урожаи. Кто знает, может, именно в том селении Кылдысина впервые обидели и прогнали прочь, несправедливо поделив землю и уничтожив любимые тропы его. У одного — богача — было все, а у остальных, кроме голодных ртов,— ничего. Земельные по­лоски у бедняков были так малы, что слез и пота пахаря хватало, чтобы полить их. Где тут прокормить семью с таких наделов? Вот и нанимались бедняки к богатею, пахали и засевали ему поля, собирали урожай до зернышка, множа его богатство. Сам он уж давно забыл, как соху держать, как хлеб молотить. Пока годы были хлебородные, все же удавалось беднякам кое-как доживать от урожая до урожая. А тут — ничего не уродилось. Как зиму
зимовать, чем весной землю засевать? Думали-думали и надумали всем миром поклониться богачу и попросить его поделиться с ними
старыми запасами, от которых ломились его закрома. Да что там закрома! Овины прежних лет у богача стояли нетронутыми. У пег.
было скоплено столько, что его семье хлеба хватило бы на сотни лет.

Услышал богач, о чем просят мужики, и задумался. Как против мира пойдешь? А вдруг откажутся на него работать?
Но пуще того не хотелось ему с добром расставаться. Как это так: взять да своими руками и отдать задаром накопленное годами? Взять-то с них нечего, и без того все его должники.
Каждое лето отрабатывали у него на полях долги, а должали все больше и больше.
Попросил он у мира одну ночь на раздумье. Всю, как есть, глаз не сомкнул. Но такое надумал, что люди до сей поры из-за него близкого чистого неба не видывали.

Утром он сказал, что поделит всем поровну кладухи из овинов не оставит в беде земляков. Только прежде сходит, мол, подсчитает те овины старые. А сам задумал черное дело. К вечеру небо, казалось, совсем опустилось к земле, налитое сбежавшимися тучами, того и гляди за крыши домов зацепится и прорвется. Когда совсем стемнело, прокрался богач к своим овинам и все поджег. Люди крепко спали, когда овины занялись пламенем. Те овины стояли за лесом, вдали от селения. Никто не увидел огня, выпущенного злою рукою и обратившего в дым
Хлебные запасы. Зато, проснувшись, все испуганно посмотрели на небо. Над залесьем, над тем местом, где стояли догоравшие овины,
черная копоть медленно наползала на белизну утреннего неба, разливаясь все выше и шире. Присмотревшись, люди разглядели
лохматые овины из копоти и мечущуюся меж ними тень человека.

Никто не осмелился признать ее за тень богатея, хотя все подумали об этом. А тут как раз богач вышел из своего дома. Одежда на нем
была вся в копоти, собака, зарычав, подняла голову вверх и завыла. Во дворах замычали коровы, заблеяли овцы, загоготали гуси,
закудахтали куры. Заголосили, запричитали женщины. Тем временем небо до краев налилось чернотой и стало медленно подниматься все выше и выше. Поднимаясь, оно разбавлялось синью до тех пор, пока не стало синим-синим и таким высоким, что даже взглядом не достать его дна. Облака и тучи теперь не ползали по нему, а плавали между небом и землей. Рассерженный на людей, Инмар все же пожалел землю и не увел облака за собой вместе с небесами, оставил их между небом и землей плавать по воле ветра.

Когда свершилось неслыханное злодеяние, из-за которого Инмар лишил землю близкого неба, людей обуял страх. Без хлеба, обращенного в золу и дым, не дотянуть до нового урожая. Даже сам богач испугался содеянного. Ему голод был не страшен: запасов у него оставалось предостаточно. В страхе его, как и прочий люд, держало небо.

Ужас объял оттого, что не стало белого, как береста, и чистого, как снег, близкого неба. Бездонная глубина сини над землей веяла
леденящим холодом, грозила бедами, от которых не было защиты... Собачий вой, утробный рев скотины наводили на людей еще
больший ужас.

Обезумев от страха, люди бросились к керемети, чтоб умолить Инмара спасти землю. Долго взывали они к нему, долго летели их
мольбы в нескончаемую высь. Но услышал Инмар одного Кылдысина, а услышав, сказал в ответ:
— У хлеба не может быть хозяином один человек. Хлеб должен принадлежать всем людям, всему народу. Пока этого не будет, не прекратятся раздоры и злодеяния. Многому люди научились без меня, пусть и тут сами управляются, как знают, а я не хочу больше видеть землю, оставлю на ней хозяйничать Вукузё с его нечистью, может, тогда скорее люди поумнеют. Не хочу, чтоб мое чистое небо коптили, не хочу, чтоб облака плакали черными слезами. Отныне небо останется таким далеким, недоступным человеку до тех пор, пока не придут к нему счастье и согласие.

Так, сказывают, ответил Инмар своему любимцу на земле — Кылдысину. А тот не утаил услышанное от одного трудолюбивого,
но бедного хлебопашца, который постоянно был батраком у богатея. От этого батрака весть дошла до других бедных людей.
Инмар и самому Кылдысину не забыл дать доброе наставление:
— Раз уж случилось, что ты не сможешь больше быть мне помощником, то начни на земле род батыров,— сказал он
Кылдысину.— Разные пойдут от тебя батыры, но среди потомков будут и такие, что приблизят мое небо к земле, добившейся справедливости.
Постепенно люди привыкли к высокой небесной сини, за которой скрылся Инмар.
С той поры так и повелось на свете: облака то поднимаются в синь белым стадом кучерявых барашков, то нависают над землей темными тяжелыми тучами.

Интересная легенда...Вот как ,оказывается было

Да, легенды бывают интересными.