Мрас-Су и Кара-Том

Было это очень давно, когда, нагромождаясь, вырастали горы и между ними, разливаясь, потекли большие и малые реки.
Там, где на утренней стороне к восходу солнца стояли плечом к плечу Абаканские горы, выросла и похорошела скала Кабусь.
Днём она белела, как кандык, а ночью сверкала ярче серебра.



Однажды красавица Кабусь, изумив родных и знакомых, от жарких лучей солнца родила дочь. За синие глазки и спокойный нрав ей дали имя
Мара-зас, что значит кроткая. А люди стали называть её ласково Мрас-Су. Новая речка росла смирной, её плача никто не слышал, её капризов не видел. Она текла без волнения, тихо напевая:
У меня бессмертный дед Пус-Таг.
У меня славная бабушка гора Огудун.
Шли годы. Мрас-Су стала взрослой. В третью весну она услышала в стороне, где восходит солнце, сильный и могучий голос Кара-Тома.
Любимая страна моя!
Вы, голубые горы!
Дайте дорогу к реке Мрас-Су.
Я хочу слышать и видеть её.
— Рада бы к тебе, Кара-Том, но, послушай, о чём шумят и гудят мои братья Абаканские горы, — говорила Мрас-Су.
— Куда ты рвешься, сестрица? — гудели братья. — Теки на восход, по степи Олен-чазы, где живёт племя Аба. От столицы Аба-хана уйдёшь
прямо в объятия к седому старику Хему. Он, увидев тебя, молодую и красивую, запляшет от радости на одной ноге. Хем-труженник. У него будешь жить в достатке и в губы не дуть.
— Не ходи к Хему! — грозно молвил Пус-Таг. — Что может быть
общего у молодой девушки со старым? Теки, внучка, лучше к стройному Бию на запад. Он — делец. У него спокойная натура. Ты, внучка, тоже спокойная. У вас жизнь будет течь ладно.
— О, не ходи к Бию! — зашумела бабушка Огудун. — Он такой медлительный, на ходу спит. Век с ним длинным покажется. Лучше ступай к Кара-Тому. Где любовь, там и свет.
— Я знаю, куда мне податься, — сказала Мрас-Су и весело погнала свои волны. Кто бы ни глядел на молоденькую речку, тот замечал, какие у неё спокойные и длинные волосы. На каменистых перекатах не слышно большого шума. Течет она, нежно поблескивая на солнце, как подобает скромной девушке.
И вот однажды ясным днём вдова Манак-гора разлеглась перед Мрас-Су, чтобы пошептаться с Шаман-горою.
Воды Мрас-Су разлились, затопили узкие ущелья и широкие долины, согнали тысячи зверей и птиц.
Мрас-Су заволновалась, стала просить Манак-гору дать ей дорогу.
Но вдова и слушать не хотела. Она прижималась к щеке Шаман-горы и ласковыми словами называла его.
Время летело. Мрас-Су билась в западне, огороженная каменными стенами Манак-горы. Девичья грудь высоко поднималась от волнения. Мрас-Су не хотелось жить ни одного дня без движения, без дела. Синие волны её шумели, катились, забирались к самым вершинам гор.

Волнение Мрас-Су услышал Кара-Том. Он не терпел тех, кто стеснял чью-то свободу. Беспощадно разрушал берега, швырял огромные камни, опрокидывал скалы.
— Перебирайся ко мне! — закричал Кара-Том. — Вместе потечем к деду Пус-Тагу, вершине земли. Вдвоем будем сильнее. Ни одна гора не загородит нам путь.
Мрас-Су, услышав Кара-Тома, осмелела и впервые в жизни завела спор с Манак-горою.
— Дай мне дорогу! — потребовала она.
Вдова спросила:
— Куда ты, девушка, рвешься? Я не позволю тебе ласкать Шаман-гору. Ты еще молодая и не знаешь, что любовью никто не делится.
— Не нужен мне твой старый Шаман, — рассердилась Мрас-Су. — Дай путь к сильному и молодому Тому.
— Фу! — махнула рукой Манак. — Что хорошего ты нашла в этом Кара-Томе. Он ничего не понимает в прелестях женщин. Катись лучше к
старому Хему. Он обласкает тебя в тридцать раз крепче, чем молодой Кара-Том.
— Нет! — сердито повторяла Мрас-Су. — Не нужна мне любовь дряхлого старика.
Ещё долго бы длился спор между девушкой и вдовой, если бы не человек. Он разобрал камни Манак-горы и, обращаясь к томившейся в неволе красавице, сказал:
— Иди к своему любимому!
Мрас-Су встрепенулась, заходила, забушевала, сильней налетела на Манак-гору. Покатились огромные камни, обрушились утёсы. В этом
месте появился большой порог. Люди назвали его Убу, что значит бурный.
А Мрас-Су быстрее бегуна погналась к милому Кара-Тому. Они встретились ниже Альчуковского мыса. Дальше текут рядом Мрас-Су и Кара-Том, прижавшись друг другу, неразлучные навеки, весело поблескивая в лучах яркого солнца.