О ритуальной одежде казахских шаманов (По В. Басилову)

В Средней Азии и Казахстане шаманы не имели экзотической ритуальной одежды наподобие костюма сибирских шаманов. Но это не значит, что здесь вообще отсутствовала шаманская обрядовая одежда. По определению Е. Д. Прокофьевой, обрядовой следует называть такую одежду, которая надевается специально для обряда и хотя бы незначительно отличается от повседневной одежды. В Средней Азии и Казахстане шаманская обрядовая одежда прослеживается не у всех народов и далеко не у каждого шамана.

Среди сообщений о казахских баксы почти нет указаний на их особый костюм. Напротив, часто авторы подчеркивают, что баксы приступил к обряду, не сменяя одежд. Лишь отдельные сведения говорят о сохранявшихся еще в первые десятиления XX в. особенностях в ритуальном одеянии баксы. Интересны воспоминания академика АН Казахстана С. Б. Балмуханова, которыми он любезно поделился со мной. В 1930-х годах в пос. Шиили (ныне Шубарку-дук) Темирского района Актюбинской области Казахстана он видел камлание баксы в доме своей бабушки. Этот баксы был хорошо знаком жителям поселка и, видимо, проживал где-то в округе. Он изгонял злого духа из дома, из поселка, а заодно и камлал над женщиной, у которой ожидались роды (вообще его чаще всего звали, когда у женщин были роды). Баксы камлал в шапке из лебединой шкуры с крыльями. Когда он прыгал у очага, крылья поднимались и опускались. При этом шаман издавал какой-то гортанный звук, может быть, изображая птицу. Он долго танцевал внутри дома. Зима еще только близилась к концу, а шаман был без обуви. Он даже пришел босым. В данном случае речь идет именно о баксы, а не дервише (дуана). Этот баксы весьма скептически относился к мусульманской учености местного ишана. Однажды зимой сын ишана заблудился в метель и был растерзан волками. Баксы связывал этот несчастный случай с тем, что ишан читает арабские книги и хочет стать арабом. Камлая, этот баксы восклицал: «О бог (тангыр), о создатель (жарылкаган)!»,— но имени Аллах не произносил.

У казахов Южного Алтая «сохраняются нечеткие воспоминания об округлом головном уборе (шамана) из лебяжьих перьев», относящиеся к 1920—1930-м годам. Жившая в Джамбульской области Казахстана шаманка Жумакыз в молодости (1920-е годы?) надевала подобие шапки из шкурки лебедя на голову своей лошади. Лебединую шапку носили и некоторые казахские и киргизские странствующие дервиши (дуана, дубана). Очевидно, еще в начале XX в. некоторые казахские шаманы сохраняли обычай священнодействовать в шапке из лебединой шкурки с перьями. О древности этого обычая говорят и почитание лебедя у тюркоязычных народов, и распространенность ритуального головного убора, изображавшего птицу (в ряде случаев и сшитого из птичьей шкурки с головой и крыльями), у шаманов некоторых сибирских народов, в том числе алтайцев и хакасов [Потанин,
1883. С. 53; Прокофьева, 1971. С. 69, 100]. По В. В. Радлову, баксы носит шапку более высокую, чем обычно, и укрепляет на ней пучок перьев [Радлов, 1989. С. 403].

Есть сведения, что баксы были одеты в «рубище» [Левшин, 1832. С. 62; Яроцкий, 1836]. Точность этих сообщений уже не проверить; возможно, в первой половине XIX в. некоторые баксы еще носили ритуальное одеяние, сшитое из лоскутов материи, которое уже к концу XIX в. стало характерным только для дервишей дуана.

В коллекции Гамбургского музея этнографии имелись халат и шапка казахского «волшебника». Эти вещи утрачены, однако сохранились их фотографии и краткие описи. Халат был распашным, сшитым из пестро расцвеченной материи, типичной для продукции ремесленников среднеазиатских городов. Согласно описи, это хлопчатобумажная ткань, имитирующая шелк.

Халат имел подкладку из клетчатой хлопчатобумажной ткани. Вдоль ворота были нашиты небольшие округлые и, видимо, полые внутри бляшки (согласно описи, «оловянные пуговицы»). По всей груди от плеч и до талии были пришиты монеты или имитирующие их поделки (согласно описи, «металлические диски») числом около 150. Кроме монет, на фотографии различимы две металлические (согласно описи, латунные) пластинки и украшение типа кулона из стекла (?) в металлической ажурной оправе. Ниже талии, не достигая края подола, узкой полосой спереди свисали нитяные кисти с блестками — свыше 30. Согласно описи, здесь, под кистями «повешена расшитая полоса материи» красного цвета; действительно, на фотографии, под кистями более темная ткань халата.

Сзади к вороту халата был пришит кусок вышитой узорами ткани, с нижнего конца которой свисали нитяные кисти числом около 40. Похоже, что на спине халата было пришито и птичье перо. Длина халата 110 см, ширина 60 см, длина рукавов 73 см, окружность подола 300 см. О. А. Сухарева, ознакомившись с фотографией халата, определила его как мужской, но с элементами женской одежды. Добавлю, что у алтайцев на шаманских плащах, на спине, от воротника до пояса иногда нашивался красный или другого цвета
лоскут материи, к которому прикреплялись металлические бляхи и колокольчики [Потанин, 1883. С. 51 ].

«Волшебник» носил на голове невысокий колпак (№ 921—06) из пестрого ситца с закругленным верхом и небольшими полями (высота — 23 см, ширина внизу — около 30 см), в нижней части, по краю сплошь обшитый рысьим мехом. Не закрытая мехом часть колпака была обильно украшена. Можно различить матерчатые ленты, нашитые поверх тульи, и, возможно, амулет в треугольном матерчатом мешочке. Сбоку, ближе к верху тульи красуется декоративная металлическая бляха, к которой прикреплены нитяные кисти с бусинами — пять штук. Следующий ряд кистей (возможно, прикрепленных уже не к бляхе, а к самой шапке) висит на более длинных нитях под первыми, ниже уровня меховой опушки, а еще ниже — так, что хорошо видны нити, — висят другие пять кистей. Всего кистей пятнадцать. Верх шапки украшен птичьими перьями. По мнению О. А. Сухаревой, эта шапка соединяет в себе черты мужского и женского головного убора; она напоминает своей формой девичьи шапки киргизов, однако киргизские девичьи шапки блях и подвесок не имеют; перед нами уникальный головной убор.

Этот необычный наряд — мужской, но с явными женскими чертами — получает объяснение в свете сохранявшейся кое-где в Средней Азии традиции ношения женского платья шаманами-мужчинами. Впервые об этом сообщил академик А. Н. Самойлович. В 1908 г. он видел среди туркмен-човдуров шамана, одетого в красное женское платье [Самойлович, 1909. С. 27 ]. В фотоархиве Института этнографии АН СССР (Ленинград) хранится сделанная им фотография этого шамана (№ 1398-13). К сожалению, здесь неясно даже, из какого народа этот шаман. Подпись к фотографии неопределенна: «Порхан — хивинский шаман с бубном в женском одеянии и платке красного цвета». Остается неизвестным,
постоянно ли он носил женское платье и как он объяснял пристрастие к женской одежде. В 1969 г. в Калининском районе Ташаузской области я слышал от стариков-човдуров рассказы об Оразназар-порхане, надевавшем красное женское платье лишь для проведения обряда; старики думали, что шаман обряжался в женское платье по требованию своих духов-помощников, представлявшихся женщинами [Басилов, Ниязклычев, 1975, С. 135]. Шаманы-каракалпаки также носили красное женское платье, за что их преследовало духовенство [Кнорозов, 1949. С. 96]. Среди узбеков-аральцев Хорезмского оазиса К. Л. Задыхина встретила порхана Аваза, носившего женское платье; в фотоархиве Института этнологии и антропологии РАН (Санкт-Петербург) хранятся фотографии этого шамана (№ И -1246-102, 103, 104, 105). Возможно, однако, что здесь особый случай: население считало Аваза гермафродитом.

Обычай надевать женскую одежду в ритуальных целях соблюдался шаманами некоторых народов Сибири, в частности якутов, однако он был известен и вне Сибири. В Средней Азии этот обычай мог иметь глубокие местные корни, еще Геродот и Гиппократ сообщали о скифских женоподобных прорицателях энареях, носивших женское платье [Геродот, 1972. С. 45, 203; Гиппократ, 1947. С. 297—298 ]. Л. Я. Штернберг связывал «перемену пола» у шаманов с половым избранничеством, при котором возможна двоякая ситуация: 1) дух того же пола, что и шаман, предписывал шаману стать женщиной, чтобы было возможным супружеское сожительство; 2) дух противоположного пола, вселяясь в избранника, подчинял и уподоблял его себе, в силу чего происходило «превращение пола». В. Г. Богораз не был согласен с теорией полового избранничества. Он предпочитал приравнивать шаманский травестизм к куваде, считая возможным, что некогда шаманский культ был сосредоточен преимущественно в женских руках [Богораз-Тан, б. г. С. 58]. Эти высказывания, сделанные в годы, когда травестизм почти не был изучен, не дают удовлетворительного объяснения явлению травестизма. Среднеазиатский материал вкупе с сибирским позволяет выдвинуть более простую гипотезу, не ставящую во главу угла сексуальные мотивы: переодевание в женскую одежду уподобляло шамана его духам-по­
мощникам женского пола и облегчало их воображаемое общение.

Напомню, что якутский шаман надевал женскую одежду в случаях, когда ему требовалось отправляться к богине Айыысыт. Идея необходимости для шамана соответствовать облику духа-покровителя или помощника — очень древняя; она сформировалась еще в ту отдаленную от нас эпоху, когда шаманские духи представлялись главным образом в виде животных и шаманский костюм передавал облик этих животных.



Казахский дуана в шапке с птичьими перьями.
Начало 20 в. Фото С. М. Дудина