Об Эмемкуте (Эскимосское предание)

Где-то за Ло­рино жид один че­ловек по име­ни Эмэм­кут. Жил он в ма­лень­ком по­сел­ке с же­ной и дву­мя сы­новь­ями. Бы­ла у Эмэм­ку­та боль­шая бай­да­ра, но он не хо­тел хо­дить на охо­ту, и семья его час­то го­лода­ла. Сы­новья Эмэм­ку­та бы­ли еще сов­сем ма­лень­кие. Жи­ли в по­сел­ке нес­коль­ко се­мей. И бы­ла там еще од­на без­домная де­воч­ка-си­рот­ка.

Од­нажды го­ворит Эмэм­кут же­не:

— По­еду я за гос­тинца­ми в со­сед­ний по­селок. А в том по­сел­ке лю­ди жи­ли бо­гато и сыт­но.

— Там удач­ли­вые ки­тобои жи­вут, — ска­зал еще Эмэм­кут. И стал час­то вы­ходить на ули­цу, по­году смот­реть.

Вот раз на ред­кость вы­далась хо­рошая по­года. Эмэм­кут прос­нулся по­рань­ше, стал алы­ки го­товить. Семья Эмэм­ку­та жи­ла в ма­лень­кой зем­лянке-ын­лу, но бы­ла у не­го еще од­на боль­шая зем­лянка-кай­ги, в ко­торой он сам жил. Прос­нулся Эмэм­кут, при­гото­вил па­ру ма­лень­ких алы­ков, хо­тя сво­их со­бак у не­го и не бы­ло. Ста­ло рас­све­тать. Вы­шел Эмэм­кут на ули­цу, по­вер­нулся в сто­рону тун­дры и стал звать: «Се-се-се!» Тот­час по­яви­лись из тун­дры два вол­ка и под­бе­жали к Эмэм­ку­ту. Они так быс­тро бе­жали, что от ус­та­лос­ти свои длин­ные язы­ки вы­суну­ли. Не ус­пе­ли вол­ки под­бе­жать к Эмэм­ку­ту, как он хлес­тнул их алы­ками и ска­зал:

— Ку­да вам сос­тя­зать­ся в бе­ге!

По­вер­ну­ли вол­ки и по­бежа­ли об­ратно в тун­дру. Как толь­ко скры­лись из ви­ду, по­вер­нулся Эмэм­кут в сто­рону мо­ря, ту­да, где ль­ды, и опять зак­ри­чал: «Се-се-се!» Тот­час с мо­ря два бе­лых мед­ве­дя приш­ли. Не ус­пе­ли они приб­ли­зить­ся, как Эмэм­кут уда­рил их алы­ками и ска­зал:

— Ку­да вам сос­тя­зать­ся в бе­ге!

Бе­лые мед­ве­ди по­вер­ну­ли об­ратно и уш­ли по ль­ду в мо­ре. Как толь­ко скры­лись они из ви­ду, Эмэм­кут по­вер­нулся в сто­рону тун­дры и опять зак­ри­чал: «Се-се-се!» Тот­час выс­ко­чили из тун­дры два зай­ца. Как толь­ко под­бе­жали зай­цы, на­дел Эмэм­кут на них алы­ки и свою боль­шую бай­да­ру при­гото­вил. За­тем зап­ряг зай­цев в лод­ку и ска­зал:

— По­еду-ка я за гос­тинца­ми к удач­ли­вым ки­тобо­ям!

Сел за руль и прик­рикнул на зай­цев:

— А-а-а, впе­ред!

Быс­тро пом­ча­ли бай­да­ру зай­цы. А как ста­ли подъ­ез­жать к по­сел­ку, Эмэм­кут ос­та­новил зай­цев и ска­зал им:

— Те­перь по­тихонь­ку сту­пай­те, так и до­едем до по­сел­ка.

Поп­ле­лись зай­цы кое-как, ед­ва во­локут «нар­ту»-бай­да­ру.

Вы­бежа­ли на ули­цу жи­тели по­сел­ка, смот­рят, как че­ловек в бай­да­ре вмес­то нарт едет. Зай­чиш­ки еле-еле бай­да­ру та­щат. Подъ­ехал Эмэм­кут к по­сел­ку. Ста­ли лю­ди его расс­пра­шивать:

— За­чем ты при­ехал к нам?

— За едой при­ехал, — от­ве­ча­ет Эмэм­кут.

Лю­ди ска­зали:

— Вон там жилье удач­ли­вых ки­тобо­ев.

Нап­ра­вил­ся Эмэм­кут к до­му ки­тобо­ев, до­ехал. Встре­тили его ки­тобои ра­душ­но, спра­шива­ют:

— Ты к нам за едой при­ехал?

— Да, за мя­сом, — от­ве­ча­ет Эмэм­кут.

— Ну что ж, без мя­са не у­едешь. Зав­тра об­ратно в путь от­пра­вишь­ся, — ска­зали ему.

За­тем по­ужи­нали. Раз­делся Эмэм­кут и в по­лог во­шел. Го­ворит ему хо­зя­ин:

— Ты у нас пут­ник, по­это­му по­кам­лай для нас, по­раз­вле­ки нас!

Эмэм­кут сог­ла­сил­ся и ска­зал:

— Сей­час по­кам­лаю. Вот толь­ко по сво­ей на­доб­ности на ули­цу схо­жу.

— Ты здесь мо­жешь что на­до сде­лать, — ска­зал хо­зя­ин.

— Нет, я уж на ули­цу пой­ду, — от­ве­тил Эмэм­кут.

Вы­шел. На ули­це тем­но, без­лунно. По­дошел к сво­им зай­цам-со­бакам и ска­зал:

— Я бу­ду петь, а вы тем вре­менем пе­рег­ры­зите за ночь все рем­ни на яран­гах. И опять сю­да воз­вра­щай­тесь.

От­вя­зал Эмэм­кут зай­цев, в яран­гу вер­нулся. На­чал кам­лать. А зай­цы тем вре­менем все рем­ни на яран­гах пе­рег­рызли и на свое мес­то вер­ну­лись.

Ра­но ут­ром прос­нулся Эмэм­кут и го­ворит хо­зя­ину:

— По­ра мне в об­ратный путь со­бирать­ся.

— Сей­час пок­ла­жу для те­бя при­гото­вим, — ска­зал хо­зя­ин.

Ста­ли лю­ди из яранг вы­ходить, пе­рего­вари­ва­ют­ся меж­ду со­бой:

— Наг­ру­зим его бай­да­ру мя­сом до­вер­ху, он и не смо­жет у­ехать. Ко­неч­но, так и сде­ла­ем! Не смо­жет он сдви­нуть­ся с мес­та, мы весь груз об­ратно возь­мем.

Ста­ли но­сить мя­со в бай­да­ру Эмэм­ку­та, а удач­ли­вые ки­тобои да­же от­да­ли це­ликом зад­нюю часть ки­та с лас­том.

Жил в этом се­лении маль­чик-си­рот­ка со сво­ей ба­буш­кой. При­бежал он с ули­цы к ба­буш­ке и го­ворит:

— Все жи­тели щед­ро ода­рива­ют гос­тя. Все­го ему да­ют — оле­нины, и мор­жа­тины, и ки­тово­го мя­са. Они го­ворят, что он на сво­ей бай­да­ре с мес­та не сдви­нет­ся, так что они все уне­сут об­ратно. Что бы мне по­дарить гос­тю?

По­ис­кал, по­ис­кал си­рот­ка и на­шел мо­лоток.

— Да­вай по­дарим мо­лоток гос­тю, — ска­зал он ба­буш­ке.

— Не на­до, — ска­зала ба­буш­ка, — гость толь­ко при­киды­ва­ет­ся прос­та­ком. Вот уви­дишь, у­едет он в сво­ей бай­да­ре.

— Не смо­жет он у­ехать, вот я об­ратно и возь­му мо­лоток, — нас­та­ивал маль­чик.

Взял он мо­лоток, при­нес его Эмэм­ку­ту, бро­сил в лод­ку и ска­зал:

— А я вот что те­бе да­рю!

Наг­ру­зили Эмэм­ку­тову лод­ку-нар­ту до са­мого вер­ха вся­кой вся­чиной, осо­бен­но оле­ниной. Мно­жес­тво на­рода соб­ра­лось. Все сме­ют­ся и под­шу­чива­ют:

— Не смо­жет он ехать, ку­да ему! Все доб­ро опять на­ше бу­дет!

— Ну что ж, поп­ро­бую по­еду, — ска­зал Эмэм­кут, са­дясь в бай­да­ру.

Как гик­нет он на сво­их зай­цев, как по­несут­ся зай­цы! Толь­ко пур­га по­зади взви­лась. Пог­на­лись лю­ди за Эмэм­ку­том. Бе­гут сле­дом за нар­той-бай­да­рой. Ког­да жар­ко ста­нет, сбро­сят с се­бя кух­лянки, даль­ше бе­гут. По­селок уже да­леко по­зади ос­тался. Поз­вал тог­да Эмэм­кут се­вер­ный ве­тер с мо­розом, На­летел буй­ный ве­тер с мо­розом да пур­гой-вь­югой, ни­чего не ста­ло вид­но. Ищут лю­ди бро­шен­ную на до­роге одеж­ду, а ее уже нет, все ве­тер унес. Мно­го лю­дей по­моро­зилось, а кто до­ма си­дел, без кро­ва ос­тался. Сор­вал ве­тер шку­ры с яранг — ведь рем­ни-то зай­цы пе­рег­рызли. Толь­ко нес­коль­ко яранг и уце­лело в по­сел­ке.

Меж­ду тем до­ехал Эмэм­кут до до­му. Пол­ную бай­да­ру еды при­вез. Раз­гру­зили бай­да­ру, на ве­шала пос­та­вили.

Мно­го те­перь у Эмэм­ку­та еды ста­ло: и мор­жа­тина, и оле­нина, и ки­товое мя­со. Эмэм­ку­това семья ест до от­ва­ла. Кро­ме мя­са Эмэм­кут мно­го жи­ра в нер­пичь­их меш­ках при­вез.

Нес­коль­ко дней прош­ло, Эмэм­кут и го­ворит же­не:

— Что-то я за­болел, на­вер­ное, ско­ро ум­ру. Ес­ли ум­ру, не хо­рони­те ме­ня, а от­не­сите в боль­шую зем­лянку. Вмес­те со мной всю еду, ко­торую я при­вез, по­ложи­те. Ведь она-то и есть при­чина мо­ей бо­лез­ни. Вид­но, лю­ди, ко­торых я без мя­са ос­та­вил, за­шама­нили ме­ня, вот и я уми­раю.

А Эмэм­кут толь­ко прит­во­рял­ся боль­ным, за­тем и мер­твым при­кинул­ся. Поз­ва­ла же­на со­седей, от­несли Эмэм­ку­та в боль­шую зем­лянку. Все при­пасы из мяс­ных ям то­же ту­да пе­ретас­ка­ли.

Труд­но ста­ло жить же­не Эмэм­ку­та с сы­новь­ями. Со­бира­ют они в ко­тел прош­ло­год­нюю яго­ду-шик­шу, ею и пи­та­ют­ся. Но вско­ре маль­чи­ки на­учи­лись ку­ропа­ток сил­ка­ми ло­вить. Сил­ки им мать из ки­товых усов де­лала. Мно­го сил­ков де­лала мать, от это­го ру­ки у нее всег­да бы­ли в ра­нах. Каж­дый день сы­новья по две, по три ку­ропат­ки при­носи­ли. Мать из птиц еду го­тови­ла. Так они и жи­ли.

Бы­ла в этом се­лении де­воч­ка-си­рот­ка; то у од­них, то у дру­гих жи­ла. Вот раз хо­тела она пой­ти но­чевать в од­ну зем­лянку, а дверь ока­залась за­пер­той. По­бо­ялась она пос­ту­чать­ся, ос­та­лась на ули­це. Ночь бы­ла свет­лая и ти­хая. Гля­нула де­воч­ка в пол­ночь в сто­рону боль­шой зем­лянки, где ле­жал умер­ший Эмэм­кут, ви­дит, а окон­це зем­лянки вов­сю све­тит­ся. «Ведь ту­да пос­ле смер­ти Эмэм­ку­та от­несли! Пой­ду пос­мотрю, что там де­ла­ет­ся», — по­дума­ла си­рот­ка и пош­ла к зем­лянке. Пос­мотре­ла в от­вер­стие на кры­ше, ви­дит: Эмэм­кут еду ва­рит и жир­ни­ки у не­го так яр­ко го­рят! Вот на­варил он оле­нины, при­гото­вил под­ли­ву из олень­его жи­ра и вы­нес ос­ты­вать. За­тем при­нес ки­товой ко­жи и стал есть. По­ел ко­жи, ска­зал: «Ой, как вкус­но! И че­го это я до сих пор с же­ной жил?» По­том под­ли­вы по­ел, пос­тель пос­те­лил и, по­тушив жир­ни­ки, спать лег.

Нас­ту­пило ут­ро, пош­ла де­воч­ка-си­рот­ка к же­не Эмэм­ку­та.

— Что слу­чилось? — спро­сила же­на Эмэм­ку­та.

— Да я се­год­ня на ули­це но­чева­ла. Пос­тесня­лась пос­ту­чать­ся. И уз­на­ла я од­ну тай­ну. Вы ду­ма­ете, что Эмэм­кут умер, а он в эту ночь под­ли­ву го­товил, мя­со ва­рил и ел. Жив он. Ког­да спать соб­рался, жир­ни­ки по­тушил и ска­зал при этом: «Ой, как вкус­но! И че­го это я до сих пор с же­ной жил?»

— Я так из­му­чилась, сил­ки из ки­тово­го уса де­лая, а он как об­ма­нул нас! Пой­ма­ете се­год­ня ку­ропа­ток, од­ну мне жи­вой при­неси­те!

Пош­ли маль­чи­ки сил­ки смот­реть. Пой­ма­ли нес­коль­ко ку­ропа­ток, уби­ли, од­ну жи­вой ос­та­вили. К ве­черу вер­ну­лись до­мой, от­да­ли ма­тери жи­вую ку­ропат­ку. При­нялась мать ощи­пывать ку­ропат­ку. Все пе­ро и пух ощи­пала, сов­сем ку­ропат­ки го­лая, перья толь­ко на го­лове, на но­гах и крыль­ях ос­та­лись. Вы­нула из уби­той ку­ропат­ки пу­зырь, на­дула его и при­вяза­ла на грудь ощи­пан­ной ку­ропат­ке. Низ пу­зыря чер­ным кам­нем пок­ра­сила, и де­воч­ку-си­рот­ку в свою зем­лянку но­чевать поз­ва­ла.

— Как пол­ночь нас­ту­пит, пой­дем вмес­те к не­му, пос­мотрим, что он де­ла­ет.

Нас­ту­пила пол­ночь, пош­ли они к зем­лянке Эмэм­ку­та. Заг­ля­нули в око­шеч­ко. Ви­дят: Эмэм­кут хо­зяй­ни­ча­ет в зем­лянке. По бо­кам жир­ни­ки яр­ко го­рят, все жи­лище ос­ве­ща­ют. А «мер­твый» Эмэм­кут мя­со ва­рит. Же­на и го­ворит:

— А я то ду­мала, он и вправ­ду умер. Так стра­дала, так ма­ялась!

Эмэм­кут тем вре­менем про­дол­жа­ет про­вор­но хо­зяй­ни­чать. При­нес из се­ней под­ли­ву, при­гото­вил ва­реное мор­жо­вое мя­со, дос­тал ки­товую ко­жу и при­нял­ся за еду. Съ­ел все, олень­им мя­сом за­кусил и го­ворит:

— Ой, как вкус­но! И че­го это я до сих пор с же­ной жил?

Же­на его ска­зала го­лой ку­ропат­ке:

— Смот­ри, хо­рошень­ко на­пугай его!

И су­нула пти­цу че­рез от­ду­шину в зем­лянку.

Ус­лы­шал Эмэм­кут свист крыль­ев. Под­нял го­лову, а над ним го­лая ку­ропат­ка кру­жит­ся. Так он ис­пу­гал­ся, что да­же нав­зничь упал. А жен­щи­ны тем вре­менем до­мой вер­ну­лись. Толь­ко в зем­лянку вош­ли, Эмэм­кут сле­дом за ни­ми вхо­дит и кри­чит с по­рога:

— Эй вы, внут­ри! Я, Эмэм­кут, с то­го све­та вер­нулся!

Пе­рес­ту­пил он по­рог, сде­лал нес­коль­ко ша­гов и упал. Пос­мотре­ла на не­го же­на, а он и вправ­ду умер. На дру­гой день по­хоро­нили Эмэм­ку­та, а все при­пасы из его зем­лянки к се­бе пе­рета­щили. Вот так и бы­ло, го­ворят. Все.