ПУТЕШЕСТВИЕ В «МИР МЕРТВЫХ»: МИСТЕРИЯ ХАКАССКОГО ШАМАНА МАКАРА ТОМОЗАКОВА

Некоторое время тому назад в архиве Хакасского национального краеведческого музея им. Л.Р. Кызласова (далее — АХНКМ) автором была обнаружена рукопись статьи Н.С. Тенешева «Юзют чир1 (царство мертвых) по верованиям сагайцев». Работа, датированная 29 июня 1957 г., представляет собой 29-страничный машинописный текст на русском языке, в котором встречается хакасская религиозная терминология и тексты шаманских молитв-обращений в авторском переводе. В рукописи содержатся ценные сведения по хакасскому шаманизму, в том числе по представлениям о загробном мире.

В данной статье речь пойдет о камлании шамана Макара Томозакова, во время которого он «отправляется» в «мир мертвых». В рукописи встречаются песнопения и обращение к тёсям — духам-помощникам, изложена детальная «топография» иного мира, предоставлено описание обитателей этого мифического пространства. Текстовое описание ведется от лица самого шамана с пояснениями Н.С. Тенешева. Стоит отметить, что сбор подобного рода материала для большинства исследователей в указанные годы представлял большую сложность. Во-первых, это было связано с продолжающимся социалистическим переустройством советского общества и связанной с ним антирелигиозной кампанией. Органы власти в административном порядке запрещали проведение всех традиционных ритуалов. Сами шаманы подвергались репрессиям и неохотно беседовали на данную тему. Во-вторых, сбор сведений по данному вопросу затруднялся нежеланием большинства информаторов разговаривать из-за суеверного страха перед персонажами Нижнего мира, главным образом Эрлик-Ханом. Камлание Эрлик-хану обычно совершалось в случае тяжелой болезни в присутствии самого больного и узкого круга его родственников.

Вместе с тем, шаманские обряды «возвращения души человека» совершались у хакасов вплоть до 1940—1950-х гг. Несмотря на то, что к середине XX в. в результате усиленных антирелигиозных мероприятий ритуальная практика шаманов была ослаблена, воззрения о возможности посещения потустороннего мира не только шаманами, но и обычными людьми во время сна и иных состояний сознания продолжали широко бытовать. Материалы рукописи Н.С. Тенешева выборочно использованы в работе В.Я. Бутанаева «Традиционный шаманизм Хонгорая».

Воззрения о смерти являются одной из неотъемлемых составляющих традиционной культуры. Идеями о смерти и путешествии человеческой души в мир иной, о продолжении жизни после конца существования на земле пронизаны погребально-поминальные обряды. Основу этих идей составляла вера в посмертную (загробную) жизнь человека (души). В традиционном мировоззрении хакасов, как уже было сказано, широко распространены представления о том, что живые люди могут совершить путешествие в мир мертвых. Полагали, что посещение иного мира становится возможным во время сна (в том числе и летаргического), или во время тяжелой болезни. В отличие от обычных людей, прерогативой общения с потусторонним миром обладали шаманы, часто принимавшие участие в обрядах похорон и поминальном цикле. Именно они препровождали душу умершего человека в страну мертвых. Шаманы «вызволяли» из загробного мира души людей, по разным причинам попавших туда преждевременно. В связи с этим, среди хакасского народа известно немало рассказов о шаманских мистериях, связанных с возвратом души человека из иного мира. В большинстве повествований такого рода говорится, что шаман и его духи-помощники (тёси) совершали путешествие в мир духов во время камланий. Раздобыв искомый объект из иного мира, шаман передавал его просителям.

В традиционной картине мира хакасов структурирование пространства имело вертикальное и горизонтальное направления. «Вертикальная структура мира, предполагающая наличие середины, верха и низа, наиболее полно реализуется в образе мирового дерева (мировой горы), с разными зонами которого соотнесены различные классы явлений, как природных, так и социальных»2. В связи с этим, «Юзют чир1» (Мир мертвых) располагался на одном из ярусов Нижнего мира, отождествляемого с «подземным царством». По фольклорным данным «Юзют чир1» локализуется в «семидесятом подземелье» (Читон тамы чир алтында), «где девять морей соединившись, образовали одно гигантское море, где девять тасхылов сходятся» (АХНКМ, Тенешев, л. 1). В вышеназванных эпических произведениях хакасов упоминаются два царства мертвых: «Ах Юзют чир» (земля белых юзютов — умерших душ) и «Кёк Юзют чир1» (земля синих юзютов — умерших душ).

Верили, что в царстве «Ах Юзют чир» обитают умершие души алыпов (богатырей) из Среднего мира, созданных «Единым Богом» (Чахыс чаянын алыптар-нын юзют чир1). Это были души светлых и добрых воинов, боровшихся на земле со злом. В «Кёк Юзют чир1» же находились души богатырей Нижнего мира, представители «нечистой» силы (айна, чабаларнын юзютер1), а также души злых, с «темными мыслями» алыпов (Хара сагыстыг алыптар). Последние же, при жизни в Среднем мире, помогали подземной «нечисти». Считалось, что Хара сагыстыг алыптар были сотворены «Девятью творцами» (Тогыс чаян чаяпсалган алыптар). Верили, что территория «Кёк Юзют чир1» находилась ближе к Среднему миру, чем «Ах Юзют чир1». Поэтому в царство «белых умерших душ» направлялись через землю «синих юзютов» (Там же, л. 1-3).

По архаическим представлениям владыкой Нижнего мира являлся Эр-лик-хан, именуемый еще Юзют-ханом или Айна-ханом. Согласно мифам, он обитал под «17 слоями земли». Эрлик-хан наряду с верховным божеством Худаем, распоряжался судьбами людей и был главной карающей силой в мире умерших. Повелитель мира мертвых определял меры и виды наказаний для людей, совершивших в своей «земной» жизни злодеяния.

В мифах его также называли Ада — отец. Он определял размеры бубна и давал новому шаману тёсей — духов-помощников, оставшихся от умерших шаманов своего рода. Ада давал черных (хара) и чистых (ах, арыг) тёсей, т.е. шаманские помощники разделялись на тех, с кем возможно посещение Нижнего или Верхнего миров4.

Резиденция Эрлик-хана располагалась в медном дворце, внутренняя обстановка и мебель которого были золотыми. Повелитель юзютов восседал в огромном золотом кресле за большим золотым столом. По рассказам шаманов, им он представал в образе черного великана с густой, косматой шерстью и длинной бородой. На голове имел два рога. Его огромные красные глаза горели огнем. Длинные, крепкие, как сталь, зубы блестели. На руках и ногах он имел медвежьи когти. Сзади у него торчал огромный хвост длиною в пять сажень (АХНКМ, Тенишев, л. . Стоит отметить, что образ Эрлик-хана в мифологии южносибирских тюрков имеет определенное сходство с представленным описанием. Так, например, в алтайских традиционных представлениях он предстает стариком с атлетическим телосложением. «Глаза, брови у него — черные, как сажа, борода — раздвоенная и спускается до колен. Усы подобны клыкам, которые, закручиваясь, закидываются за уши. Челюсти похожи на кожемялку, рога — на корни дерева, а волосы — курчавые».

Одновременно с вертикальной структурой пространства — трехчастной, в местной традиции выявляется и горизонтальное деление мира (по сторонам света)6. Согласно горизонтальной модели мира Юзют чир1 размещался в юго-западной и северной стороне земли, «куда не ступает нога человека». Как полагали верующие, землю юзютов в данном направлении при помощи своих тёсей (духов-помощников) могли посещать шаманы. По традиционным хакасским представлениям в верховьях реки Абакан находилась мифическая гора «Пулан-таг» (Лосиная гора). Она представляла собой отвесную скалу без всякой растительности. Была невидима для обычных людей. Верили, что если хут (душа) человека, перевалит «Пулан-таг», то самостоятельно она не сможет вернуться к хозяину (АХНКМ, Тенишев, л. 12). Кроме того, умершие от оспы отправлялись в «особую степную местность, лежащую среди тайги».

Как уже отмечалось, путешествие в Юзют чир1 обычно предпринималось шаманами с целью выяснения глубинных причин гибели человека и попыткой возвращения его души в Средний мир. «В царство Юзют-хана шаманы ходят исключительно за человеческими душами, т.е. с целью похищения душ нужных людей. В некоторых случаях, когда умирает человек от внезапного случая (убийство, утонул, упал с дерева, или скоропостижно скончался от тяжелой болезни) шамана приглашают на похороны, или на поминки седьмого дня. Шаман шаманит, идет в «царство мертвых», чтобы узнать, спросить у души умершего, как он умер, мог ли миновать эту смерть при соблюдении осторожности».

«Мир мертвых», по рассказам шаманов, находился очень далеко. Ради «достижения» Юзют чир1 требовалось приложить немало усилий, например, необходимо было переправиться по мифической глубоководной реке, текущей на север (там же). В хакасской традиции вода олицетворяет субстанцию, исходящую из подземного мира, и имеет непосредственную с ним связь.9 Как справедливо отмечал Е.М. Мелетинский, в традиционных культурах «река — это демаркационная линия, разделившая космос и хаос, жизнь и смерть».

В своем камлании для «передвижения» по реке М. Томозаков использовал специальное транспортное средство. Для этой цели из дудок борщевика (хобы-рах) сооружался небольшой плот. Его изготовление проходило в помещении, где проводился обряд. Мастерились два весла (эскидер). К каждому веслу в стоячем положении привязывали глиняного человечка. Во время своей мистерии шаман приказывал глиняным человечкам грести быстрее, чтобы ускорить

ход плота. Здесь необходимо сказать, что в этнографической литературе, посвященной хакасским традиционным верованиям (за исключением упомянутой работы В.Я. Бутанаева), отсутствуют упоминания об использовании шаманом плота и двух глиняных человечков при переправе через мифическую реку в страну мертвых. Не исключено, что применение данных изделий являлось индивидуальной особенностью камлания М. Томозакова (возможно, сагайских шаманов), в то же время отображающей архетипические представления о пути в мир мертвых по реке.

Надо заметить, что в традиции тюрок Южной Сибири в качестве универсального транспортного средства шаманами использовался бубен. Как отмечал Л.П. Потапов, «бубен мог выполнять роль лодки, когда шаман, путешествуя по тем или иным местам во время камлания, встречал море или реку. Колотушка бубна служила веслом. Символикой обладали и другие части бубна».

Для совершения обряда требовалось еще молочное вино (арага), суп (угре) и вареное мясо (пус). Шаман брал с собой в путь семь связанных в пучок дудок борщевика, наполненных «абырткой» (молочным квасом) для угощения встречающихся в дороге охранников Юзют-хана. Причем, в эти емкости наливали не абыртку, а моченую мякину. Шаман, подменяя угощение, обманывал представителей Юзют-хана. По всей видимости, замена некоторых настоящих продуктов их подобием исходила из представлений о перевернутости, зеркальности Потустороннего мира, что было универсальным для народов Саяно-Алтая.

Перед тем, как отправиться в путешествие в иной мир, шаман М. Томозаков проводил обряд поклонения хозяйке огня «От зззї». Угощал ее пищей со следующими словами: «Тридцатиязыкая бабушка огонь, сороказубая дева-старушка. Старше тебя и могуче тебя нет хана на свете, выше тебя нет пига (князя). Ты поражаешь своих врагов, как могучий тёс Улген. Твой суд совершается ярким ослепительным светом. В вечернюю пору ты одеваешься в красное суконное пальто. В утреннюю зарю ты одеваешься в серое суконное пальто. Оловянными стременами наряжена-украшена ты, наряжена как угольный хан. Железными стременами украшена ты, как угольный хан. В твердую кольчугу наряжайся, железной кольчугой бронируйся. Оставайся дома (т.е. просит хозяйку огня бронировать очаг, т.е. жилище больного, быть бдительной, не допускать злых духов)»

Обращение шамана к духу огня было не случайно. В традиционном понимании хакасов, богиня огня — «огненная мать» давала тепло и свет, постоянно охраняла домашний очаг и семью от злых сил, приносила удачу и богатство хозяину, жила заботами главы дома. Ее называли так: чурттын-ээзi — «хозяйка жилища», чурттын-хадарчазы — «хранительница жилища», ызшш-хулгы — «оберег человека», хадарганын-халхазы — «щит пасущегося (скота)» и т.д. Другая важнейшая функция была напрямую связана с жизнью души человека.

Н.Ф. Катанов писал: «Дух огня растит и греет всякое живое существо, как только дух отходит от этого существа, оно умирает, т.е., тело приобщается к земле, а душа к полчищам духов, витающих на земле»14. Свойство посредника между людьми и духами сближало функции огня и шамана. В архаических воззрениях хакасов дух огня считался одним из главных помощников шамана. Перед отправкой в далекие путешествия во время камлания шаман в первую очередь обращался за помощью к хозяину огня15. Н.П. Дыренкова по этому поводу писала: «Ни один кам не согласится идти ни к какому духу без разрешения матери-огня. “Без нее идти нельзя, — говорила камка, — а если она с тобой, то идти и светло и легко”. Вот почему каждое камлание начинается с обращения к матери-огню и молитвы к ней».

Заручившись поддержкой «хозяйки очага», шаман М. Томозаков призывал своих тёсей: «Яраб, потомок шамана Хам-Сарана. Я приданое шамана Тас-оола. Таволожником обросшие мои горы. Жилами текущие мои реки. Борщевиком обросшие мои горы. С шумом текущие, мои реки. Семь желтых девиц — повелители мои. К твердой скале я прибивался, огибался, разгибался как дуга. Как каменная мельница вертелся, как каменное сито сеялся я» — затем шаман персонально обращался к своим духам-помощникам — «1) С черной кольчугой черный человек, возвращайтесь, становитесь передо мной, вы сегодня нужны мне С черными кольчугами девять черных человек, возвращайтесь, становитесь передо мной, вы сегодня нужны мне; 3) Пестрая кукушка, величиной с конскую голову. Возвращайтесь сегодня ко мне, вы нужны мне. Будете петь впереди меня; 4) Черная собака длиной в шесть сажень, возвращайтесь, становитесь передо мной. Сегодня вы мне нужны; 5) Черный медведь длиной в три сажени, возвращайтесь, становитесь передо мной. Вы сегодня нужны мне; 6) Пестрая щука, длиной в шесть саженей, возвращайтесь, становитесь передо мной. Вы сегодня нужны мне. Впереди меня будет бежать (плыть)» (АХНКМ, Тенешев, л. 15).

Обращение шамана М. Томозакова к своим тёсям — духам-помощникам представляет собой типичное явление для шаманизма тюрков Саяно-Алтая. Каждое шаманское камлание всегда начиналось с обращения к духам-покровителям и духам-помощникам. В тексте обращения к своим тёсям М. Томозаков отождествляет себя и свои действия с природными объектами, тем самым подчеркивая природную сущность своей шаманской «основы». Стоит отметить, что в хакасском языке помимо обозначения духов-помощников, в термин тёс вкладывается понятие «основа», «корень»17. Данные воззрения выявляют не только социально-психологическую направленность ритуальных действий шамана, но и экологическую. Усиливают эту идею «природный» образ отдельных духов-помощников, предстающих в виде животных.

На следующем этапе своего камлания М. Томозаков давал двум глиняным человечкам команду грести быстрее, чтобы скорее преодолеть долгий путь. По дороге к Юзют-хану подношения духам гор и рек не производились. Шаман на плоту плыл по полноводной реке далеко на север, затем медленно сворачивал на юго-запад. После этого снова поворачивал на север. И через некоторое время причаливал к берегу. Привязывал к дереву свой плот. Дальнейший путь совершал при помощи своих тёсей. Продолжительное время двигался в юго-западном направлении. Шаман достигал «Хуу чазы» — степь с пожелтевшей скудной растительностью. Трудности в преодолении этого пространства заключались в том, что вся эта степь была лишена воды. Пройдя эту степь, шаман выходил к скалистым местам. Дальнейший путь пролегал по трудной извилистой, каменной тропе. Она была настолько узкой, что шаман был вынужден передвигаться, прыгая на одной ноге. Эта тропа называлась «Саар азах чолы» (тропинка одной ноги). Дальше дорога вела к двум черным скалам. Они постоянно сдви-

гались друг к другу и раздвигались. Требовалось немало ловкости и сноровки, чтобы успеть проскочить это пространство. Слабые шаманы, дойдя до этого места, не сумев преодолеть препятствие, возвращались обратно, так и не попав к Адазы. Миновав это препятствие, шаман оказывался в пространстве бескрайних песчаных степей «Хум чазы», не имевших каких-либо признаков жизни. Приходилось долго преодолевать эту местность. Степи заканчивались развилкой двух дорог «1сш чарылыс чол». Первый путь — это тропа душ грешных людей, которых препровождала «Тогыс тулуныг Хара-хат» (Черная женщина с девятью косами). Второй путь был предназначен для безгрешных душ. По ней же передвигались шаманы. Тропы пролегали вблизи друг от друга. Затем шаман проходил степи и небольшие леса. Степи были с жесткими травами — «сиген отыг чазылар», иногда чередующиеся с колючками. Местность была без каких-либо признаков жизни. Дальнейший путь пересекала широкая река, через которую был натянут волосяной мост (хыл кёбiрткi)1<8. И даже при отсутствии ветра мост все время раскачивался. Ни одно живое существо не могло пройти по этому мосту. По нему переправлялись юзюты, «не имеющие никакой тяжести». Шаманы проходили по мосту при помощи своих тёсей.

В дороге шаман встречал юзютов недавно умерших людей, следующих в землю Юзют-хана. «Особенно тяжело было смотреть на души (юзютер) грешных людей, которых вела по первой тропе “Черная женщина с девятью косами”. Вся эта тропа пролегала по местностям, заросшими боярышником, шиповником и маленькими колючими травами. В некоторых местах тропа пролегала через местности, рассыпанные острыми скальными камнями. Этих грешников Черная женщина вела босыми, т.е. не разрешала надевать обувь. Из ног этих несчастных людей текла кровь. Стоны и плачь беспрерывно повторялись на протяжении всего пути. Тут же шаман Томозаков увидел огромного Черного человека, который вел грешника за веревку, привязанную за шею. Мученик в некоторых местах спотыкался и падал, но Черный человек не знал пощады и с силой тащил его по земле, заросшей колючками. Он все время напоминал страдальцу о том, что настоящее наказание ожидает его на страшном суде у Эр-лик-хана. Шаман спросил у своих тёсей, за что наказывает Черный человек этого грешника? Духи ответили, что этот грешник на земле был лодырем и пьяницей, а потом повесился, не дожив до окончания своих дней. Вот поэтому он несет такое тяжкое наказание» (АХНКМ, Тенешев, л. 15-16).

Описание мифологического ландшафта, направления пути шамана и его духов-помощников, а также персонажей иного мира у хакасов в сравнении с другими южносибирскими народами, безусловно, имеет свои особенности. Тем не менее, архетипичным для народов Саяно-Алтая является представление о переходе душ умерших и шамана через реку по «волосяному» мосту.

Далее М. Томозаков дает описание своего пути в местность, где жили души умерших. По представлениям шаманов, души людей, покончивших жизнь самоубийством, «содержались» в потустороннем мире отдельно от остальных юзютов. Обращение стражников Юзют-хана с ними было чрезвычайно жестоким. Души самоубийц еще до «суда» подвергались безжалостным наказаниям. Объяснялось это тем, что в царство мертвых они попали раньше установленного для них времени. Поэтому остаток из отведенного им срока жизни на земле им необходимо было провести в мире мертвых, страдая. Стоит отметить, что души людей, погибших в результате несчастных случаев — утопленников, сорвавшихся с дерева или со скал, умерших в результате пожара, растерзанных дикими зверьми или же внезапно скончавшихся от болезней и др., в народе считали умершими «не своей смертью» т.е. преждевременно. Считалось, что до наступления «суда» они не несли никакого наказания. Данные юзюты будто бы содержались отдельно от остальных. «Суд» над каждым из них проходил опять-таки в установленный для них срок.

За большой рекой стояла высокая черная скала с отверстием (Юттюг тас). Здесь находились души умерших людей, направлявшиеся в царство мертвых. У отверстия скалы стояли «два черных богатыря с кольчугами и шлемами». Богатыри проверяли всех путников на факт «истинности» их смерти. «Каждый из них отвечал, что он действительно умер и следует к месту постоянного жительства, т.е. в царство мертвых. Дошла очередь и до шамана Томозакова. Его тоже расспросили о том, действительно ли он умер. Томозаков ответил: “Преждевременно умер я, не дожив установленного срока, теперь превратился в Юзюта. Иду в царство Юзют-хана”» (АХНКМ, Тенешев, л. 16-17). Ответив на вопросы стражников, шаман угощал их «абырткой», принесенной в «семи дудках борщевика, связанных в пучок». Отведав угощение шамана, довольные охранники указывали ему дальнейший путь. Обманув охранников, шаман проходил сквозь Юттюг тас.

За скалой дорога выходила к большому логу, «слабо освещенному дневным светом». Там возвышались две скалы. Между ними сидел черный великан. Он был одним из охранников Юзют-хана и также проверял всех путников. Как и предыдущих стражей, шаману приходилось обманывать и угощать великана «абырткой». Великан благодарил за угощение и показывал путь, где жили предки и сородичи шамана. Он следовал указанной дорогой. Чем дальше шел по логу, тем слабее становился свет. Солнечный свет полностью исчез, когда шаман добрался до вершины лога. «Даже тяжеловато стало, как в раннюю вечернюю зарю. Но все же различал предметы» (АХНКМ, Тенешев, л. 18). Вскоре показалось селение юзютов. Вход в него опять-таки охранялся. Шаман обманывает стражников и благополучно отправляется к «своим» сородичам. «В улусе юрты были нецелые. Люди там ходят так же, как на земле. У всех есть свое дело, работа. Шаман Томозаков стал разыскивать душу нужного человека. Найдя душу умершего человека, расспросил ее о том, как тот умер. Преждевременно или нет. Похитил ли ее злой коварный дух — чабал айна. Душа умершего ответила, что от тела ушла преждевременно. Ей не дали жить злые духи, которых к их дому вселил далекий шорский шаман за какие-то дела умершего прадеда» (АХНКМ, Тенишев, л. 18).

Тем временем шаман схватывает эту душу, привязывает ее к своей пояснице и отдает своим тёсям приказ: «На руку надевать (а не на пальцы) нужно хороший узорный перстень, в подмышку нужно пришивать светлую (блестящую) пуговицу». Тёси тут же подымают шамана и несут его обратно в мир живых. Пропажу души сразу же обнаруживают охранники. Слуги Эрлик-хана отправляются в погоню. Однако тёси шамана «несутся быстрее урагана и охранники не могут их догнать». Оторваться от погони шаману помогает тёс Хус (птица).

Вместе с ним она молниеносно взмывает вверх и с немыслимой скоростью летит в царство живых.

Шаман «возвращается» в дом больного. «Привезенную» из царства мертвых душу, встряхивает («сыпет») на больного. Душа якобы входит в тело хозяина. Как утверждают верующие, в этот момент больной получает облегчение и вскоре выздоравливает.

Итак, исходя из сказанного, можно сделать вывод о том, что в мифо-риту-альной традиции хакасов имели широкое распространение представления о путешествии шамана в потусторонний мир. Они основывались на анимистических воззрениях о причинах заболевания и смерти людей, вызванных, якобы, похищением или случайным уходом души в мир мертвых. Следует отметить ту особенность, которая отличала отношение традиционного сознания к данному феномену — это ощущение тайны. Таинственность и загадочность смерти и всего того, что стоит за порогом жизни, устрашала и вместе с тем притягивала человека. Потребность в «познании» потустороннего мира привела к возникновению культовых практик — мистерий, посредством которых человек якобы «допускался» к тайнам бытия и инобытия. Главным действующим лицом мистерий являлся шаман. Ритуальные действа шамана были неотделимы от мифологемы пути-путешествия. Посредством направленного движения шаман давал характеристику мифологического пространства, преодолевал долгую и трудную дорогу в загробный мир и, выполнив свою задачу, возвращался обратно. Представленный материал позволил выявить у народов Южной Сибири общие архе-типические представления о переправе в мир мертвых по реке через волосяной мост, об образе Эрлик-хана. При этом у хакасов остается своеобразным изображение помощников шамана, разделение мифологического пространства, описание ландшафта и отдельных персонажей загробного мира.

В фигуре самого шамана обнаруживается природное начало, что проявляется в его призываниях и обращениях к духам. Он неотделим от природы, одухотворяет и соотносит себя с ее объектами — горами, реками и т.д. Данный фактор выявляет и подчеркивает экологическую направленность шаманских мистерий. Описание путешествий в мир мертвых в немалой степени способствовало утверждению в обществе идей посмертного воздаяния, типичного для народов Саяно-Алтая, содействовало формированию определенной социо-нормативной практики и ценностных ориентаций в жизни людей. Совершение обрядов возвращения души прекратились в середине XX столетия. Советские органы власти запретили проведение традиционных ритуальных практик, сами шаманы подверглись преследованиям. В обществе доминирующие позиции заняла атеистическая идеология. Тем не менее, мифологические воззрения о душе, потустороннем мире и посмертных воздаяниях среди хакасского населения продолжают сохраняться и в наши дни.

Источник: https://cyberleninka.ru/article/n/puteshestvie-v-mir-mertvyh-misteriya-hakasskogo-shamana-makara-tomozakova