ЛИЧНОСТЬ ШАМАНА КАК "КОЛДУНА" ИЛИ "ЖРЕЦА": РАССКАЗЫ САХА СРЕДНЕЙ КОЛЫМЫ О СВОИХ ПРЕДКАХ-ШАМАНАХ

По мнению некоторых современных исследователей, разделение якутских служителей культов на «белых» жрецов (алгысчытов культа богов айыы) и «чёрных» шаманов (колдунов народной демонологии и шаманства) было введено ссыльными авторами. В ХХ в. вопросами шаманизма начали заниматься представители самого народа саха. Ныне принято считать, что праздник ыкыах, проводимый алгысчытом, относится к южносибирской традиции молений Небу Тиг1р тайыг. «Белый» шаман, как писал Г.В. Ксенофонтов, служил аристократической религии богов Айыы и ничего общего не имел с низко развитыми шаманами. Но существует и иное, более обоснованное мнение о том, что всё же «белый» шаман был ближе к шаманам. Этот тезис доказывается на примере культа Улуу тойона -самого сложного персонажа, относимого к «полуайыы» или «полуабаасы». Ему могли служить «белые» и «чёрные» шаманы. Неслучайно обряды ыкыаха, посвящённые Юрюнг Айыы Тойону и Улуу Тойону, во многом совпадали. О «летнем» шамане упоминал Г.Ф. Миллер, но он не называл его айыы ойууна и не раскрывал функции последнего.

Стёртость чёткой границы между «чёрной» и «белой» верой отмечается во всём. Так, дух огня, которого одинаково «кормили» жрецы и шаманы, назывался то сыном божества солнца Юрюнг Айыы, то сыном Улуу Тойона [Гоголев, 1994, с. 21]. В этом нет ничего удивительного, так как огонь занимает центральное место жилища (уот ортото), а два божества занимают параллельные сферы мироздания. Это напоминает мнение А.М. Сагалаева о том, что в мифологии тюрков Саяно-Алтая не существует резкого разделения «близких» (сострадательных) и «далёких» (зловредных) богов. Люди строили отношения, воплощая свои видения о родственных, договорных отношениях с богами и духами. Здесь не было противостояния богов-антиподов. Тюркские истоки Улуу Тойона открыто противоречат тезису о монгольском (чужом) происхождении «чёрного» шаманства саха.

В мифах саха Улуу Тойон выступал отцом «корней» верхних кузнецов и шаманов. Они соединяли две сферы мироздания, между которыми находился род людской. Согласно текстам алгыса восточных хангаласцев, Улуу Тойон входил в число айыы и выполнял волю Аар Тойона [Васильев, 2019а, с. 225]. Отсюда может сложиться представление о том, что «чёрные» шаманы подвластны «белым» шаманам. На самом деле Улуу Тойон сохранял самостоятельность, что послужило отнесению его к злым духам.

Яркие примеры культа шаманства саха оставили ранние авторы. Так, могущественный «белый» шаман Малыыда имел два «корня» - в Верхнем и Нижнем мирах (Yвhэттэн-алларааттан туттарыылаах ойуун) [Боло, 1933, л. 133]. Малыыда камлал к богине земли и духам трав и деревьев, лечил болезни коров и лошадей. Его приглашали на свадьбы и праздники ыкыах. Он порицал кровожадного Добуна и «лягал» чёрное облако, на котором тот ездил [Саввин, 1935-1941, л. 72, 74-75]. Парадокс заключается в том, что Добун имел небесный (добун 'высокий') «корень», а Малыы-да вначале был призван снизу хозяйкой земли, к которой спускался трижды.

Таким образом, запутанность темы проглядывается изначально из-за скудности базы источников, а также ментальности самих исследователей, оперировавших категориями европейской науки с примесью идей христианства. Под её сильным влиянием, безусловно, находились первые авторы саха, посвятившие свои научные труды изучению культа айыы и шаманства саха (Н.С. Горохов, Г.В. Ксенофон-тов и др.). По мнению историка С. А. Токарева, сложность оценки роли шаманов в дорусском обществе саха заключается в том, что они представляли все слои населения и выражали интересы разных слоев общества. Судя по тому, что шаманы выступали вдохновителями восстаний против казаков, они пользовались большим авторитетом населения. Интересно, что в актах ХУ11 в. нет сведений о существовании у якутов «белых» и «чёрных» шаманов.

Думается, что соблюдение обрядовой чистоты касалось всех без исключения шаманов. Однако вне обрядовой практики шаманам не были чужды простые страсти. Так, у Г.В. Ксе-нофонтова находим интересную легенду о «белом» шамане Бюкэс Джаарыне, который хотел заколоть копьём своего племянника Мыыкыра за то, что тот во время охоты на медведя случайно убил стрелой его сына. Тот выпрыгнул далеко с лабаза с костями и убежал от разъярённого дяди. Позже Джаарын, превратившись в ворона, отомстил его потомкам за гибель сына.

В этом сюжете чётко прослеживается воинский обычай кровной мести. С введением христианства религиозная ситуация на Лене кардинально изменилась. Большую роль в сознании элитарных слоев общества сыграли идеологии мировых религий, которые внесли коррективы в сложение общественного мнения. В личности шамана как лидера, жреца, члена рода и предка отражены аспекты старой морали, не всегда соответствующей нашим стереотипам.

Фольклорные источники описывают личность шамана. По материалам А. А. Саввина, абыйский шаман И. А. Суздалов-Сапалаай утверждал, что он не должен быть кровожадным и губить людей и скот. Он совершал камлания, обращаясь к творцам конного и рогатого скота, людей, а также к духам леса и воды. Он спускался в Нижний мир, но не ходил к дальним «корням» духов, боясь осквернения [Шаман, 1993, с. 14]. По иной информации А. А. Саввина, записанной в Верхоянском районе, боги айыы с помощью железного крючка проверяли желудок кутуйа «белого» шамана. Если они обнаруживали кости скота или человека, то проклинали шамана. Во время рождения шамана божественные родители благословляли сына и показывали способы лечения разных болезней. В нужный момент айыы, защищая «белого» шамана, пронзали копьём «чёрного» шамана. «Белый» шаман поднимался на небеса, чтобы боги очистили его от скверны быр-тах. После христианизации ыИыахи с участием шаманов были прекращены. Во время искоренения язычества идеализация предков среди их потомков была неизбежной. С другой стороны, принявший православие алгысчыт обязан был вносить свою лепту в христианизацию населения.

Поздние материалы по изучению Средней Колымы убеждают в том, что личность «белого» шамана была далеко не однозначной. Обычно считают, что «белые» шаманы представляли собой особую касту и соблюдали ритуальную чистоту, не губили людей и скот, чурались «чёрных» шаманов. В рассказах жителей Средней Колымы этой идеальной картины нет. Мы обнаруживаем в них любопытные подробности, меняющие наши обычные стереотипы. В качестве примера обратимся к выборочным фактам. «Белый» шаман Чапыан проводил обряд посвящения Этикээна, который стал сильным кровожадным шаманом. Этикээн «съел» «белого» шамана Куучалаана за то, что тот боролся с его учителем Чапыа-ном. Он также «съел» абыйского шамана Ньу-кааса, при этом позвал на помощь другого «белого» шамана Ачахчаана. Чапыан погубил шамана Куохала и его сына Степана, которые утонули в озере. Он угрожал и второму сыну покойного по имени Баакшан ойуун, который из-за этого не ходил на рыбалку. В отместку за злодеяния Этикээна «белый» шаман Холбос ойуун лишил его ребёнка. В ответ Этикээн «съел» сына и дочь Холбоса. Сам Холбос скончался от умопомешательства, проиграв вилюй-скому сильному шаману Никону Васильеву.

Могущественная шаманка Ньымньах с испугу чуть не «съела» своего младшего брата Чапыана, который из-за детской шалости припугнул её сзади. «Белая» шаманка Маача жёстко отомстила двум путникам из Якутска, которые насмехались над нею. Позже она погибла в борьбе против духа оспы. Во время обряда посвящения «белая» шаманка Авдотья «поднимала» менерячку Софью, посадив её на свою шею. Однажды Софья в состоянии одержимости случайно «съела» младшего брата Петра, который по ошибке перешёл ей дорогу перед камельком.

Сопоставив эти сведения, можно выявить сложные взаимоотношения между шаманами. Они вели непрерывную борьбу за лидерство. При этом «белые» шаманы для устранения других «белых» шаманов могли призвать на помощь друзей из числа «чёрных» шаманов. «Белым» шаманам и шаманкам подвластны духи, но они не всегда их контролировали, из-за чего жертвами духов могли стать их близкие родственники. «Белые» шаманы совершали праздник ыкыах и занимались всеми видами хозяйства, а во время камлания «путешествовали» к духам разных миров.

Наши собеседники из числа стариков утверждали, что «белыми» были, якобы, великие шаманы, прошедшие полный цикл посвящения. Иначе им суждено было оставаться «чёрными». Кровожадность шамана объясняли наличием конкуренции, существующей среди всех профессий. В этих суждениях отражены трансформированные представления о предках. В с. Алеко-Кюёль Среднеколымско-го улуса мне встретился И.Г. Третьяков, который собирал легенды и рассказы о сильных шаманах Первого Кангаласского наслега и включил их в книгу «Спутники моей жизни». Приведём краткие отрывки из его книги.

Шаманка Авдотья (информатор М.Е. Винокурова, 16.05.2002 г.)

«Моя сестра Софья была менерячкой. Ро -дители решили, что она страдает шаманской болезнью и для инициации устроили обряд ысыах в местности Солоруку. Попросили камлать удаганку Авдотью. По матери она была бабушкой Винокуровой Марии Николаевны и ее сестры Екатерины. Хотя Авдотья была маленького роста, а Софья ростом выше её, во время экстаза Авдотья высоко подпрыгивала, посадив Софью на свою шею.

В Солоруку под горой стояла коновязь сэргэ, поставленная во время этого ысыаха. Мы, дети, ходили туда играть и даже забирали амулеты, которые Авдотья повесила на коновязи. Софья однажды менерячила. Когда мэнэ-рик бывает одержим, нельзя перед ним переходить дорогу, нужно обходить его сзади. В это время мой брат Петр, чтобы сходить на левую половину юрты, прошёл перед сестрой, сидящей у очага. Софья пропела: "Ты прошёл предо мной, чтобы укоротить свой век...". Вскоре Петр неожиданно заболел и скончался, будучи совсем молодым».

Маача удаган (запись Третьякова И.Г., 1945 г.р., 1990-1991 гг.)

«Удаганка Маача жила в Первом Канга-ласском наслеге в местности Хааттарбыт, там и похоронена. <...> Двое молодых людей из Якутска, узнав о предстоящем камлании, сказали: "Поглядим, как нелепо попрыгивает колымская девушка". За такую насмешку она их прикончила. Первого она подняла на третий ярус неба и ударила ногой так, что тот прожил только два дня, а второго заставила "поймать из сети рыбу чир", положить её (т.е. свой член) на край нары и ударить палкой так, что тот от полученной раны вскоре скончался. "Однажды она сказала, что спускалась в преисподнюю дьабын и вышла оттуда, дав в жертву 40 человек". <. > Маача в течение трёх лет пряталась от оспы. Однажды она камлала, чтобы прогнать злого духа, вселившегося в уродливого телёнка, но не смогла одолеть оспу и скоропостижно скончалась».

Шаман Холбос (информатор Третьяков П.И., 1914 г.р. 08.12.1994 г.)

«Шаман Холбос Дмитрий никому не сделал зла. Он вечно соперничал с шаманами. Холбос "съел" сына Этикээна и при этом сказал: "Пропало дитя старичка!" Узнав об этом, Этикээн проговорил: "И у него есть потомство, неизвестно, что с ними случится". После этого утром и вечером скончались сын и дочь Хол-бос Дмитрия - это проделал Этикээн. Холбос объявил, что едет лечиться в местность Бооту-лу на Вилюе, но там проиграл борьбу с шаманом Никоном и после возвращения домой умер от умопомешательства» [Там же, с. 49].

Ойунчай (запись Третьякова И.Г., 19901991 гг.)

«Он жил в местности Лайылла, около озера Дьархатаах. Никто не знает ни его имени, ни его сородичей. Его сын сидел за речкой на лиственнице с раскидистыми, ровными, как стол, ветвями и менерячил. Он в девять лет превратился в шамана, державшего бубен. Однажды Ойунчай заставил того сына камлать на сибирскую язву и так погубил его. В действительности шаманы на такую болезнь никогда не камлали» [Там же, с. 35-36].

Чапыан, Ньымньах, Куучалаан (запись Третьякова И.Г., 01.12.1992 г.)

«Чапыан имел якутское имя Сукуна билэ (Суконный пояс). Он был уроженцем Первого Кангаласского наслега, жил и умер, кажется, в местности Чээчирэ на Алазее. <...> Он посвятил Этикээна в шаманы.

Однажды в детстве Чапыан, балуясь, испугал сзади сестру Ньымньах, которая в это время мылась. Сильно испугавшись, она проговорила: "А, это ты что ли, чуть не съела тебя". Чапыан прославился как большой шаман, но его сестра удаганка по силе превосходила его. Чапыан однажды мерился силой с шаманом Куучалааном. Этикээн, узнав об этом со стороны, "съел" Куучалаана».

Баакшан (запись Третьякова И.Г., 19901991 гг.).

«Однажды в Андрюшкино Баакшан (Яр-голазов Василий Тарасович) случайно сжёг лес и сказал: "Я виноват и потому попробую потушить, а вы не ходите". С помощью дождя он заставил огонь "заснуть", видимо, своими заклинаниями вызвав дождь. Будучи там, он увидел на местности Таас ТумуИах у Дьарха-таага лесной пожар и подумал: "Наверное, как и я, кто-то попал в беду". Вскоре на чистом
небе появилось маленькое облако, и дождь погасил огонь. <. > Это произошло во второй половине 40-х годов, после войны. Отца Баак-шана звали Куохал ойуун, он утонул в воде, глубина которой доходила только до его колена. «Его таким образом "съел" Чапыан. Сын Куохала Степан был шаманом, и он также утонул. Вместе с одним другом он делал запруду и случайно упал в воду. Друг сразу вытащил его. Он только лицом прикоснулся к воде, но, несмотря на это, умер. Баакшан спрашивал у Чапыана: "Ты меня тоже хочешь съесть?", на что тот отвечал: "Дашь съесть, если не будешь осторожным". И добавлял: "Говоришь, что ты шаман, а того не видишь, что под тобой вода". Из-за этого Баакшан несколько лет подряд, и зимой, и летом, не рыбачил, обходя озёра стороной» [Там же, с. 29-30].

Этикээн (запись Третьякова И.Г., 19901991 гг.)

«В детстве Этикээн (Дугунов или Бегунов Д.Е.) увидел сон: он в виде птицы летит прямо на восток. На одном месте один шаман совершал обряд окропления кумыса сылгы ысыага, и Этикээн решил украсть его лошадь, превратившись в вихрь халырык. Однако шаман не дал ему закрутить коня и сам погнался за ним, тогда он сильно испугался и еле спасся, нырнув в "солнечную воду"» [Там же, с. 37].

«Этикээн вместе с Ачахчааном (Сивцев Иннокентий) "съели" абыйского шамана Ньу-кааса, сына Хоольуу. Камлал Ачахчаан, а Этикээн, не участвуя в камлании, передал Ачах-чаану своего духа с арканом. Бросив аркан, они оба начали тянуть его в сторону края поля. Вдруг послышались звуки чавкания рта: "Не хочешь попробовать нашу добычу?" - спросил Этикээн, на что его приятель ответил: "Нет, нет! Ты сам.". Этикээн вернулся с окровавленным ртом. Ачахчаан был светлым шаманом айыы ойууна, он участвовал в этом только как помощник» [Там же, с. 41].

Следует заметить, что в этих рассказах основное внимание уделено чудесам шаманов. В сборнике упоминается только один «белый» шаман Ачахчаан, помогавший «чёрному» шаману Этикээну. Однако в ходе беседы с жителями с. Алеко Кюёлэ мы установили, что многие герои рассказов являлись «белыми» шаманами. Так, М.В. Винокурова (1934 г.р.) утверждает, что светлыми шаманами считались Со-зонов Дмитрий Игнатьевич - Холбос ойуун,

Слепцов Терентий Николаевич - Куучалаан ойуун (отец матери М.В. Винокуровой), Кондакова Мария Николаевна - айыы ойууна Маа-ча (тётя М.В. Винокуровой). Автору удалось встретиться со старушками М.Н. Явловской (1926 г.р.) и Е.Н. Винокуровой (1923 г.р.), которые к светлым шаманкам причислили свою бабушку Авдотью (Огдооччуйа удаган).

Последним шаманом села являлся Д.Н. Батюшкин - Суор ойуун («Ворон-шаман»), костюм и бубен которого хранятся в краеведческом музее с. Алеко Кюёлэ. По словам М. В. Винокуровой, женскую шубу из шкуры жеребёнка с изображением птицы на спине сшила ее мать Екатерина Батюшкина, дочь Те -рентия-Куучалаана. Бубен из шкуры лошади изготовил её отец, кузнец Василий Батюшкин. Он был на три года старше родного брата Дмитрия. Такие костюмы и бубны имели светлые шаманы. Его хотел посвятить в шаманы Дьар-гылаатап Баакшан, но не смог «поднять», из-за этого сам заболел и скончался.

Суор ойуун был сильным шаманом, излечивал болезни суставов, костей, психические расстройства, камлал по случаю бесплодия, детской смертности. Он обладал даром левитирования предметов, вызывал дождь, ненастье и ветер, мог легко ходить по снегу, не оставляя следа. Однажды из села Андрюшки-но прибыл шаман Айгаа и три дня на оленях блуждал вокруг озера, не находя обратной дороги. Возвращаясь в село, он жаловался, что это шутит Суор ойуун, напустивший густой туман. Айгаа направился к дому Суор ойууна, но не смог войти, так как порог на его глазах поднялся до такой высоты, что он не в силах был его перешагнуть. Это было в 1960- е годы.

По моей просьбе Мария Васильевна отправила письмо, которое привожу здесь полностью:

«От нашего деда Батюшкина Николая Николаевича девятым сыном родился Батюшкин Дмитрий Николаевич. Его старшая сестра Ба-тюшкина-Кондакова Мария Николаевна являлась одаренной от природы великой шаманкой айыы. Он призывал её на помощь. Возможно, это сестра пестовала его тело, чтобы превратить в сильного шамана. Поэтому он, будучи не вставшим, не достигшим девятого уровня, обладал большими познаниями. В молодости, взрослея, он болел и потому многое знал. Сестра его даже после своей смерти общалась с ним. Достигнув зрелого возраста, он надел шубу сакыйах и взял в руки бубен. Он излечивал любые тяжкие болезни, которые не могли победить врачи. Если он камлал взрослым, то вселял болезнь в трухлявое чучело и велел вешать в лесу, а если шаманил детям, то заставлял изготовить "гнездо ребенка" и также велел повесить его на дерево. Он, хотя и не был айыы ойууна, знал и предсказывал все, что должно случиться на земле. Если нужно было, он спускал снег, дождь и ветер. Поэтому во времена партии и комсомола он претерпел много страданий. Из Нижней Колымы к нему приезжал старый великий шаман Ярголазов Бакшан и учил его в течение двух вёсен. Но до третьей весны не дожил. Жалко, что мой брат старик, не поднявшись до девятого яруса посвящения, не превратился в айыы ойууна. Мать и отец предсказывали, что ему уготована особая судьба, и если он пойдёт по стопам старшей сестры, то превратится в айыы ойууна, которому всё возможно на свете. Это желание не сбылось. Но всё же природа наделила его способностью лечить и приносить людям добро. Не раскрыв свой талант, он обрёк себя на короткую жизнь. Возможно, он продлил бы свою жизнь ещё на несколько лет и порадовал бы своих сородичей.

Перед смертью он мне сказал: "Следующей весной умрёт одна девочка, этим закончится, пополнив 12 человек, моё тергуу". Ещё моя мать сказала: "Если умрёт твой брат, то не забудьте положить в область его печени три камня. Жить спокойно не даст, будет постоянно приходить". Когда брат скончался, мы положили около его печени камень. Когда положили камень, он, бедный, побледнел. Вот такова его короткая жизнь, о его земной судьбе многое можно написать. В нашем роду есть три великих шамана и одна великая шаманка. Перед кончиной мой брат завещал, чтобы коня не убивали, он поедет на собственной лошади. Тогда зимой добыли большого самца медведя. Оказывается, он и был его конём».

Камень как граница между двумя мирами использовался в древности, а печень и сердце считались вместилищами души. Следовательно, три камня должны были олицетворять три души покойника, отправленного в иной мир. В данном случае эти меры были излишними. Ведь сам Суор ойуун перед смертью сказал, что унёс с собой

12 жертв, привязав их к тороке своего седла. При этом его «конём» служил медведь, не залёгший зимой в берлогу и давший себя застрелить мужу Марии Васильевны. В связи с этим вспоминаются слова коневода В.С. Бубякина (1929 г.р.), который рассказал про Этикээна, который «приторочил» к седлу головы девяти побеждённых шаманов. Судя по всему, Д.Н. Батюшкин мог считаться «чёрным» шаманом. Но этому противоречат факты: он был родным братом «белой» шаманки Маача, а костюм ему сшила дочь «белого» шамана Кууча-лаана. Рассказ о привязывании к седлу голов убитых врагов восходит к воинскому обычаю тюрко-монгольских кочевников.

Уроженец Первого Кангаласского наслега Г.Г. Софронов (1914-1991) оставил воспоминание о празднике Айыы ыкыа§а, устроенном в местности Кэрэхтээх в 1922 г. Любопытен рассказ одного очевидца о том, что ыкыах проводил «белый» шаман Чапыан, а помощником выступал молодой парень лет двадцати по имени Сапалаай. В ночь перед ыкыахом они принесли кровавые жертвы: для духов Нижнего мира Сапалаай сжёг на костре шкуру и кости бычка (тYлэhи), а для духов Верхнего мира Чапыан повесил чучело белой лошади (кэрэх). Утром после восхода солнца они совершили обряд благословления божеств айыы. Канга-ласцы ъ^ыах айыы больше не проводили, так как стариков, знавших старину, в наслеге не осталось.

Позднее абыйский шаман И. А. Суздалов (Сапалаай) дал описание праздника, проведённого на Колыме, но он умолчал о том, что там они принесли кровавые жертвы. В рассказах колымчан упоминается великий шаман Ойун-чай, прославленный как жрец больших праздников ыЫшх. В момской же легенде сказано, что во время десятого праздника ы^ыах во дворе богача Старкова Ойумчук (Ойунчай) упал замертво, поражённый ударом богов, что тогда называли «айыыга тэптэрэн влYY». После этого, говорят, прекратили проводить обряды алгыстаах сылгы ыЖыа§а. Интерес вызывает и другое сообщение С.И. Боло о великом шамане Айыы Сааргыл (Ытык Сааргы), который, оборотившись в быка-пороза, успешно боролся против оспы на скале Кэлээдьин. Он же лечил слепых, вставляя глаза собаки, вспарывал больным животы с помощью женского круга туhахта.

Чапыан был духовным учителем не только Этикээна, но и Сапалаая. Именно от него И.А. Суздалов унаследовал традицию устройства праздника ыссыах и узнал о костюме светлого шамана. В своих рассказах Сапалаай давал усёченную информацию. Однако его внучка Суздалова Чэлгийээна Васильевна (1947 г.р.) сообщила нам новую информацию: со Средней Колымы Сапалаай приехал в Абый с молодой женой Анастасией и вскоре в местности Эргэ Уолбут устроил свой праздник ыЫшх. Одна из участниц обряда, 92-летняя Е.П. Евремова (Ефремова? - В.В.) до сих пор жива и ныне проживает в с. Киэн ^ел. Если эта бабушка родилась в 1927 г., а в роли «крыла» шамана участвовала в обряде в возрасте семи-девяти лет, то получается, что праздник айыы ыЖыа§а абыйцы провели в 1934-1936 гг. .

По словам М.В. Винокуровой, её дед Куу -чалаан соперничал с двумя шаманами из Нижней Колымы и Абыя. Они проиграли, соревнуясь в пении, и насторожили самострел. Кууча-лаан узнал об этом и предупредил родных, чтобы они в течение девяти дней не выходили из дома. Через девять дней, когда его предсмертные песни прекратились, домочадцы пошли в лес и нашли тело Куучалаана лежащим на развилке двух сросшихся деревьев. Причастность Чапыана к этой истории не упоминается. Ойунчай не был замечен в противоборствах, но его обвиняли в том, что он послал своего малолетнего сына на верную гибель, зная, что духа сибирской язвы (сотуун) нельзя победить.

Сопоставляя эти сведения, можно выявить сложные взаимоотношения между шаманами. Они вели непрерывную борьбу за лидерство. При этом «белые» шаманы для устранения других «белых» шаманов могли призвать на помощь своих друзей из числа «чёрных» шаманов. Также «чёрные» шаманы могли пользоваться услугами «белых» шаманов. «Белым» шаманам были подвластны духи-помощники, но они не всегда могли их контролировать, из-за чего духи могли угрожать даже близким родственникам своих хозяев. Примечательно, что колымским старикам вообще непонятны определения «белый» и «чёрный» шаман (YPYH' ойуун, хара ойуун), что является прямой калькой с русского языка.

Д. Н. Батюшкин был последним из канга-ласцев, кто мог бы продолжить род светлых шаманов, однако никто из земляков не присвоил ему имя айыы ойууна. К этому следует добавить, что ныне среди жителей Средней Колымы благословители праздников ыИыах перевелись, и только М.В. Винокурова совершала малые обряды алгыс, посвященные свадьбе, рождению детей.

Колымские рассказы позволяют заключить, что между «белыми» и «чёрными» шаманами сильной разницы не существовало. Все шаманы саха занимались традиционным хозяйством: ходили на охоту и рыбалку, содержали домашний скот. Во время камлания они «путешествовали» к духам иных миров и приносили кровавые и бескровные жертвы. Роль шамана в обществе во многом определяется его личным авторитетом среди земляков, в силу чего одного и того же человека старики могут называть то добрым (айыы), то зловредным (сиэмэх) шаманом. Старики говорят, что светлыми обычно становились великие шаманы, прошедшие полный цикл инициации. В противном случае из них могли выйти шаманы-«едуны». Не исключено, что в этих суждениях северных кангаласцев отражается позднее осмысление традиционного шаманства.

Мы предполагаем, что предки-шаманы, как и их духи-божества, были «светлыми» и «чистыми» только для своих потомков, но грозными для чужих людей, посягавших на благополучие их рода. В этом свете понятно постоянное противоборство между шаманами различных наслегов и улусов. Тезис о замещении «чёрными» шаманами «белых» не подтверждается. Наоборот, можно заметить, что «белые» шаманы постепенно были опущены до «чёрных» шаманов. Обычай избегания кровавых приношений был связан с влиянием православия. Сами саха верили, что небесные покровители являлись типичными коневодами, поэтому они должны были питаться кониной и пить кумыс. Следовательно, мифологическое мышление стирает идеологическую границу, и шаманизм народа саха рассматривается как единый духовный комплекс.

Источник информации