Легенды о Мауи (маори)

Приключения Мауи
Далеко в океане колыбель из морских водорослей поднималась и опускалась на волнах. Над ней кружили и кричали морские птицы. В колыбели лежал младенец, запеленутый в волосы матери, и ничто, кроме водорослей, не защищало его от птиц и хищников океана. В колыбели лежал Мауи, малютка Мауи, обернутый в волосы своей матери Таранги. Мауи — пятый, нежеланный сын, которого мать завернула в прядь своих волос и бросила в море.
Но море в конце концов выбросило колыбель на берег, и когда она оказалась на песке, птицы осмелели, и мухи гроздьями облепили колыбель. Водоросли высохли и искрошились, мухи добрались до нежной кожи младенца, и он заплакал. Великий Тама из поднебесья, чей дом стоял высоко на скалах, услышал плач. Он подбежал к колыбели и увидел среди спутанных волос ребенка. Взглянув на посиневшее тельце Мауи, Тама не поверил своим глазам. Осторожно прижимая ребенка к себе, Тама поспешил домой, а дома подвесил его под стропилами, где ребенок слегка раскачивался взад и вперед и, согретый струей теплого воздуха, поднимавшегося от очага, начал смеяться и размахивать руками.
Так во время первого своего приключения Мауи спасся от смерти благодаря дружелюбию водорослей и старца, который жил в поднебесье. Мауи подрастал, и старый Тама охотно делился с ним своей мудростью. С помощью Тамы Мауи изучил повадки птиц и их язык, хитрые уловки рыб, научился играть в детские игры и узнал, о чем думают старики, когда сидят по вечерам вокруг огня. Мауи рос высоко в горах и узнал много интересного о странных созданиях, которые обитали в горных лесах; он выучил заклинания, с помощью которых сумел подружиться с ними. И, наконец, он узнал, где живет его мать.
— А теперь я вернусь к своему племени, — однажды сказал Мауи.
— Да, ты вернешься к своему племени, — с грустью подтвердил Тама. — Ты покинешь старика, который научил тебя разным премудростям. Ты совершишь немало замечательных подвигов и встретишь на своем пути только одно неодолимое препятствие. Тебя ждет много приключений, но твое последнее деяние затмит все предыдущие, хотя ты проиграешь последнюю битву. Нет, сын мой, я не скажу тебе, что это за битва. Хорошо, что ты будешь в ней участвовать, и неважно, что ты ее проиграешь. Мы будем все побеждены в этой битве… Но память о тебе, Мауи, сохранится навеки. А теперь торопись, сын мой, мир ждет тебя.
Мауи помчался бегом по песчаным дюнам. Он поднимался на холмы и спускался в долины и шел все дальше и дальше на запад. Наконец, далеко впереди он разглядел дом и тонкий завиток дыма над крышей. Всем своим существом он почувствовал, что это дом его матери. Начало темнеть, но он шел по лесу в ту сторону, откуда доносилась песня. Когда Мауи оказался у двери, стало совсем темно. Он заглянул внутрь и увидел, что на земле горит огонь, а в доме плавают кольца дыма. Мауи, как тень, проскользнул внутрь и, никем не замеченный, сел позади одного из своих братьев. В это время мать подошла к детям и сказала:
— Тот, кого я назову, пусть встанет, и мы будем танцевать. Мауи-таха! — Старший сын встал. — Вот мой первенец. Мауи-рото! Вот мой второй сын. Мауи-пае! Вот третий. Мауи-вахо! Вот четвертый. Все мои сыновья готовы танцевать.
Тогда малыш Мауи встал и вышел из мрака на свет.
— Я тоже Мауи, — сказал он.
Мать посмотрела на него с удивлением.
— Нет, нет, ты не Мауи. Все мои сыновья здесь, дома. Я сама их пересчитала.
— Я — Мауи, — стоял на своем мальчик. — А они — мои братья. Вот посмотри, я знаю, как их зовут: Мауи-таха, Мауи-рото, Мауи-пае, Мауи-вахо. И я тоже пришел к тебе, я малыш Мауи.
— Я тебя никогда не видела, — ответила мать, а Мауи-таха, Мауи-рото, Мауи-пае и Мауи-вахо уставились на брата. — Нет, малыш, ты не Мауи. Откуда ты взялся?
— Из моря. Волны были моей колыбелью, рыбы и птицы хотели сожрать меня, но я был запеленут в волосы моей матери.
Мать взяла горящую щепку и поднесла к лицу Мауи.
— Как меня зовут? — вдруг спросила она.
— Тебя зовут Таранга, ты моя мать.
Тогда Таранга наклонилась и обняла Мауи.
— Ну конечно, ты мой маленький Мауи, — сказала она. — Теперь ты снова со мной. Ты будешь пятым Мауи, и мы будем называть тебя Мауи-тикитики-а-Таранга — Мауи, что был запеленут в волосы Таранги. Ты будешь жить здесь, со своими братьями, и снова станешь моим маленьким сыном.
Появление Мауи-тикитики-а-Таранга стало сущим наказанием для четырех братьев. Когда они запускали змеев, выше всех взлетал змей малыша Мауи. Когда они играли в салки, быстрее всех бегал Мауи. Когда они бросали дротики, дальше всех летел дротик Мауи, который был сделан из папоротника. Когда мальчики состязались, кто дольше может не дышать, победителем всегда оказывался Мауи. Когда они плавали и ныряли, храбрейшим всегда был Мауи. Мауи дружил со всеми лесными обитателями и с помощью заклинаний, которым его научил Тама, мог в любую минуту превратиться в птицу и улететь от рассерженных братьев.
Глупые и неповоротливые братья ненавидели Мауи за ловкость и удачливость, за то, что он постоянно поднимал их на смех. Но ненависть братьев не трогала Мауи. Подразнив их, он уходил в лес и играл с птицами. Только одна мысль тревожила его. Он ни разу не видел отца. Ночь за ночью Мауи засыпал на полу около матери, а утром, когда он просыпался, ее уже не было, и она не появлялась до самого вечера.
— Куда наша мать уходит каждый день? — спросил он у братьев.
— Откуда мы знаем? — ответили они.
— Вы живете здесь дольше меня!
— Может быть, она уходит на север, а может, на юг, или па восток, или на запад. Какое нам дело! — отговорились братья.
Мауи понял, что они ничего ему не скажут, и решил узнать сам.
Однажды вечером Мауи притворился спящим, а когда услышал ровное дыхание матери и уверился, что она спит, подкрался к ней, взял ее красивый пояс и набедренную повязку и спрятал под свою циновку. Потом он обошел окна и закрыл их так плотно, что не осталось ни щелочки, через которую утренний свет мог проникнуть в дом.
Рано утром мать проснулась и встала посмотреть, не рассвело ли. Снаружи облака уже окрасились в розовый цвет, но в доме не пробился ни один луч света. Мать снова легла и уснула. Когда она проснулась во второй раз, в доме по-прежнему было темно, но снаружи уже пели птицы. Таранга вскочила, распахнула окна и увидела, что все вокруг залито солнечным светом. Она протянула руку за поясом и повязкой, но не нашла их. В ту же минуту, не тратя времени на поиски, она набросила на плечи старый плащ и выбежала за дверь.
Резкий свет разбудил Мауи, он выскользнул из дома и побежал за матерью. Вскоре он увидел, как она наклонилась и подняла кусок дерна. Под дерном оказалась большая дыра. Таранга без труда пролезла в нее и положила дерн на место.
Тогда Мауи догадался, что его мать проводит свои дни в полумраке нижнего мира. Он побежал назад к братьям.
— Я узнал, куда уходит мать! — крикнул он. — Она уходит к нашему отцу в нижний мир. Давайте пойдем за ней!
— Какое нам дело, куда она уходит? — сказал один из братьев, и остальные тут же согласились с ним: — И правда, какое нам дело? Наш отец — Ранги, Небо, наша мать — Папа, Земля.
— Тогда я пойду один, — сказал Мауи. — Таранга — моя мать. Она приносит нам еду, она остается с нами на ночь, она любит нас. Я хочу разыскать ее.
Мауи достал материнский пояс и плащ и надел на себя. Братья не спускали с него глаз. Мауи вдруг стал совсем маленьким, и на том месте, где он стоял, братья увидели красивого голубя. На груди голубя сиял белоснежный пояс, а мягкие переливы перьев напоминали расцветку набедренной повязки Таранги. Голубь взмахнул крыльями, и братья не могли удержаться от восторженных криков. Голубь взмыл над деревьями и полетел к тому месту, где обрывался след Таранги. Мгновение спустя он приподнял кусок дерна и исчез под землей.
Мауи летел по извилистому подземному ходу, который вел в нижний мир. Он то поджимал крылья, когда ход сужался, то снова расправлял их и наконец достиг таинственной страны, куда не заглядывало солнце и не залетал ветер. Там росли высокие деревья с пышными кронами, но даже легчайшее дуновение не нарушало покоя их листьев. Мауи подлетел к одному из деревьев и опустился на нижнюю ветку.
Несколько мужчин и женщин прошли мимо. Двое остановились и сели под деревом. Мауи узнал мать и догадался, что мужчина рядом с ней — его отец. Он схватил клювом ягоду и бросил на голову отца.
— Наверное, это птица уронила ягоду, — сказала мать.
— Нет, — возразил отец. — Ягода созрела, ей пришло время упасть.
Тогда Мауи сорвал гроздь ягод и швырнул в отца и мать. Они вскочили, а к ним уже подбегали люди, которые увидели голубя. Он был так непохож на птиц нижнего мира с тусклыми грязно-серыми перьями! Мужчины стали бросать камни, чтобы согнать с ветки красавца голубя. Мауи увертывался, подвигаясь то в одну сторону, то в другую.
Наконец отец Мауи тоже бросил камень. Голубь тут же ринулся вниз и забил крыльями у его ног. Голубь рос на глазах, он уже не походил на птицу, он стал высоким, стройным, и через мгновение перед отцом стоял юноша в красивом плаще, наброшенном на плечи, и с белым поясом, сияющим на его коричневом теле.
Мать узнала сына.
— Это не Мауи-таха, мой первенец. И не Мауи-рото, мой второй сын. И не Мауи-пае, мой третий. И не Мауи-вахо. Это малыш Мауи, мой младший сын, это Мауи-тикитики-а-Таранга, — сказала она и крепко прижала его к груди. — Это ребенок, которого мне вернули волны и ветер. Он принесет в наш мир радость и горе, он покорит солнце и, может быть, одолеет даже смерть.
Над Мауи совершили обряд тохи, и заклинания, которые были произнесены во время этого обряда, помогли Мауи стать храбрым и непобедимым воином.
Малыш Мауи жил с родителями и радовался, а голуби, которые порхали в кустах, тоже радовались, потому что их перья теперь переливались теми же цветами, что и плащ Таранги.
Но Макеа-ту-тара, отец Мауи, и Таранга, его мать, грустили, потому что во время обряда наречения имени произнесли не все заклинания. И они знали, что последний, величайший подвиг Мауи не принесет счастья людям: Мауи не сумеет победить богиню смерти.
* * *
Когда Мауи освоился с новой жизнью, он заметил, что в нижнем мире каждый день старательно готовят пищу, а потом уносят неизвестно куда. Мауи всегда хотелось понять, что делается вокруг.
— Для кого готовят эту еду? — спросил он.
— Для твоей бабушки Мури-ранги-фенуи.
— Знаю, знаю, мне рассказывали про нее, — сказал Мауи. — Я хочу сам отнести ей еду.
Мауи взял корзинку и отнес в сумрачное подземелье, где жила бабушка, но не отдал ей корзинку, а поставил в темный угол, где ничего нельзя было разглядеть. Каждый день Мауи относил корзинку с едой и прятал, пока, наконец, Мури основательно не проголодалась.
— Где моя еда?! — гремел ее голос под сводами пещеры. — Кто посмел взять мою еду?!
Мауи стоял неподвижно, а бабушка пыталась определить по запаху, где ее еда.
— Если я поймаю этого разбойника, я его съем! — воскликнула старуха.
Она повернулась на юг и понюхала воздух, но не почувствовала запаха человека. Она повернулась на север — тоже ничего. Повернулась на восток — снова ничего. Наконец, Мури повернулась на запад и потянула носом воздух.
— О-го-го! — закричала она. — Я чую его. Что делает безмолвный кусок человечьего мяса в нашем заброшенном мире? — Она снова понюхала воздух. — Это ты, Мауи, мой младший внук? — спросила она.
— Да, это я, Мауи-тикитики-а-Таранга.
— Скажи-ка, малыш Мауи, почему ты отнимаешь у меня еду? Что тебе нужно, малыш Мауи?
— Мне нужна твоя челюсть, бабушка Мури, — ответил Мауи. — Отдай мне челюсть, тогда я отдам еду и оставлю тебя в покое.
Мури задумалась.
— Отдай мне еду, Мауи, — раздался снова громовой голос бабушки. — Отдай мне всю еду. Я уже старая. Мне больше не нужна челюсть. Возьми мою челюсть, она скоро тебе пригодится.
Мауи бесстрашно приблизился к бабушке. Он взял священную челюсть Мури и тут же ушел домой к отцу и матери. Мауи спрятал челюсть под циновку и никому не показывал, пока она ему не понадобилась.
* * *
Мауи вырос и стал мужчиной. Он женился на женщине из верхнего мира и устроил свой дом в деревне, где жили братья. Каждый день Тама-солнце одним прыжком вскакивал на небо, быстро пробегал от одного края до другого и исчезал. Люди едва успевали съесть наскоро приготовленную еду, как снова становилось темно. Жители верхнего мира сердились, что дни так коротки, а ночи длинны, но никто и подумать не смел, что этот распорядок можно изменить. Только Мауи, провожая глазами бегущее солнце, старался придумать, как задержать его на небе, и в конце концов придумал.
— Дни слишком коротки, — сказал он братьям.
— Очень коротки! Мы никогда не успеваем довести до конца ни одного дела, а веселимся всегда в темноте, — откликнулись братья.
— Надо удлинить дни, — объявил Мауи. Братья засмеялись.
— По-твоему, солнце можно изловить, как птицу, когда она сидит на ветке? — спросили они.
— Да, — решительно заявил Мауи. — Я поймаю его в сеть, как птицу.
Братья засмеялись еще громче:
— Может, ты сам бог, если думаешь, что можешь взглянуть в лицо сияющему богу-солнцу?
У Мауи засверкали глаза.
— Я многое могу! Что-то вы слишком быстро об этом позабыли! Могу я или нет превратиться в птицу? Я или не я сильнее всех мужчин? А кому принадлежит волшебная челюсть Мури, нашей бабушки? Завтра мы отправимся в путь, мы пойдем туда, где встает солнце, сделаем сеть из крепких веревок, поймаем солнце и заставим служить нам.
— Веревки сгорят. Он разорвет их, как паутину. Огонь его гнева испепелит нас, — не соглашались братья.
— Скажите женам, чтобы принесли лен, мы сейчас же начнем вить веревки, — стоял на своем Мауи, и глаза его так сверкали, что братья испугались и начали плести веревки.
Когда веревки были готовы, Мауи достал волшебную челюсть и пошел туда, где восходит солнце, а братья взяли веревки и пошли за ним. Днем они все вместе прятались, а ночью быстро двигались вперед и наконец дошли до конца света. Братья сложили из глины длинную стену, за которой можно было укрыться от палящего солнца. С каждой стороны стены они построили дом из веток, в одном доме спрятался Мауи, в другом — братья. На том месте, где всходило солнце, братья разложили большую веревочную петлю и прикрыли ее ветками и зелеными листьями.
Наконец солнце засияло в полную силу. Братья ухватились за концы веревочной петли.
— Держите крепче! — прошептал Мауи. — Подождите, пока Тама просунет в петлю голову и тело. Готово! Тяните!
Братья потянули. И — чудо из чудес! — они тянули за веревку, а петля вокруг тела Тамы затягивалась все туже. Солнце уже дрожало от боли, а братья все тянули и пели песню о крепких веревках, натянутых, как тетива. Таме казалось, что его тело сжимает огненный пояс. Он видел стену, дома из веток и веревки, протянутые от его тела к дверям одного из домов. В гневе Тама метался из стороны в сторону. Он схватил веревки и попытался их разорвать, но не смог. Тама колотил ногами по земле, а натянутые веревки гудели, будто насекомые летом в кустах. Братья перехватывали веревку и дышали так тяжело, что, несмотря на громкие крики Тамы, слышен был каждый их вздох.
Мауи выскочил из хижины, сжимая в руке челюсть Мури, и побежал, прячась за стеной. Внезапно он выпрямился и со всего размаха вонзил челюсть в голову Тамы. Мауи наносил удар за ударом, и воздух содрогался от воплей Тамы. Он уронил голову на грудь, а братья Мауи подтянули ослабевшую веревку. Удары Мауи обрушивались на Таму с таким грохотом, что казалось, будто падают горящие деревья. Тама упал на колени и попросил пощады.
Тогда братья отпустили его, потому что силы оставили тяжело израненного Таму. Он уже не мог в несколько прыжков проделать свой обычный путь, еле-еле передвигался он по небу и передвигается так до сих пор.
* * *
У Мауи был пытливый ум, он постоянно задавал вопросы, но редко удовлетворялся ответами, которые получал.
— Откуда взялся огонь? — спросил он однажды.
— Взялся, и все, — нетерпеливо ответили братья. — Зачем тебе это знать? Если у нас есть огонь, не все ли равно, откуда он взялся?
— А что будет, если огонь погаснет?
— Мы не дадим ему погаснуть. А если случится такая беда, мать знает, где его добыть, только она никому этого не скажет.
В тот же вечер, когда деревня уснула, Мауи выскользнул из дома и тайком обошел все очаги, где в темноте мерцал огонь. Без лишнего шума он залил их водой и подождал, пока угасла последняя искра.
Как только на небе появились первые лучи солнца, Мауи позвал слуг:
— Я голоден. Сварите что-нибудь, да побыстрее.
Слуги побежали к очагу, но нашли только кучку серого пепла. В деревне поднялся переполох, слуги бегали взад и вперед и громко кричали. Мауи не выходил из дома и с улыбкой прислушивался к тому, что делается в деревне. До него долетали звуки голосов с марае. Он слышал, как его мать приказала слугам спуститься в нижний мир и принести огонь.
Мауи завернулся в плащ из страусовых перьев и пошел на марае. Слуги в ужасе жались друг к другу: они боялись спускаться в нижний мир.
— Я пойду за огнем, — сказал Мауи. — Как мне найти страну мрака? Кто там хранит огонь?
Таранга с недоверием взглянула на сына:
— Раз никто больше не соглашается, придется моему младшему сыну отправиться за огнем. Ты пойдешь по дороге, которую я тебе покажу, и придешь к дому твоей прародительницы Махуики. Это она хранит огонь. Если Махуика спросит, как тебя зовут, скажи, кто ты. Будь осторожен. Разговаривай с ней почтительно, сын мой. Мы все знаем, как храбр Мауи-тикитики-а-Таранга, но твоя прародительница — могущественная женщина, не вздумай обманывать ее, не то она накажет тебя.
Мауи ухмыльнулся и немедленно отправился в путь; он шел таким размашистым шагом, что скоро ступил в сумрачную страну, где жила богиня огня. Мауи подошел к красивому дому, богато украшенному резьбой и створками ракушек, которые сверкали в темноте, как глаза в отблесках пламени. До его ушей донесся скрипучий голос старой женщины, похожий на потрескивание сучьев в костре.
— Что это за смертный так отважно разглядывает дом богини огня?
— Мауи.
— У меня пять внуков по имени Мауи. Это Мауи-тикитики-а-Таранга?
— Да, это я.
Старуха радостно засмеялась:
— Что тебе нужно от бабушки, самый младший Мауи?
— Мне нужен огонь, я хочу принести огонь моей матери и братьям.
— Хорошо, Мауи, я дам тебе огонь.
Махуика сорвала с пальца ноготь, который тут же загорелся ярким пламенем.
— Неси осторожно мой ноготь и разожги костер у себя в деревне.
Мауи взял ноготь, отошел немного от дома Махуики, бросил ноготь на землю и затоптал огонь. А потом вернулся назад.
— Вот так-так, это опять Мауи! — воскликнула старуха. — Что тебе нужно на этот раз?
— Мне нужен огонь. Я не донес ноготь. Пламя погасло.
Махуика нахмурилась.
— Значит, ты был недостаточно осторожен, внук мой. Я дам тебе еще один ноготь, но смотри, прикрывай пламя рукой.
Мауи взял горящий ноготь. Он отошел на такое расстояние, чтобы Махуика не могла его увидеть, затоптал пламя а вернулся назад. Богиня огня нахмурилась и с ворчанием дала ему еще один ноготь.
Пять раз Мауи уходил с огнем и пять раз возвращался с пустыми руками. Десять раз уходил Мауи и десять раз возвращался ни с чем. Махуика отдала ему все ногти с пальцев на руках. Уступая просьбам Мауи, она отдала ему ноготь с пальца ноги, но хитрец Мауи вскоре вернулся за следующим. Пять раз он уходил и пять раз возвращался с пустыми руками. Девять раз он уходил и девять раз возвращался ни с чем.
Наконец, терпение Махуики истощилось. Подземный огонь окутал ее дом, и Мауи пришлось прокладывать себе путь сквозь дым и пламя, которые вырывались из двери и из окон. Глаза Махуики сверкали, будто молнии на черном небе. Она сорвала последний ноготь и бросила в Мауи. Он не долетел до Мауи, по когда ноготь коснулся земли, раздался оглушительный грохот, как будто загремел гром, и Мауи понял, что его сейчас настигнет огненный смерч. Он побежал со всей быстротой, на какую был способен, а пламя рычало, как чудище танифа, и гналось за ним по пятам. Мауи превратился в сокола. Несколько мощных взмахов крыльями — и он взмыл над землей, но пламя не отступало. Мауи чувствовал, что огонь уже лижет его перья, — мы и сейчас видим коричневые подпалины в тех местах, где пламя коснулось оперения сокола.
Мауи увидел пруд, сложил крылья и камнем упал в воду. Но вода в пруде начала согреваться. Сокол беспокойно переступал с лапы на лапу на дне пруда. Вода становилась все горячее. Через несколько минут вода закипела, и Мауи поднялся в воздух. А в воздухе бушевало пламя. Горел лес. Пламя растекалось по небу.
Казалось, еще немного — и огонь пожрет весь мир. Тогда Мауи вспомнил про богов, о которых узнал в доме Тамы. Он окликнул их, и боги увидели, что земле грозит гибель. Они тут же послали на землю дождь, проливной дождь, который обрушился на огонь, сбил языки пламени и прижал огонь к земле. Послышался чей-то пронзительный испуганный крик. Это кричала Махуика. Она металась в пламени, пытаясь вернуться домой, потому что силы изменили ей. Пламя погибало, от него уже виднелись только безобидные язычки, но внезапно исчезли и они, оставив после себя лишь облако дыма. Махуика бросила последние искры огня нескольким деревьям, они спрятали их и сберегли для детей, которых родили люди. Так каикомако, пробковое дерево, и красное дерево спасли огонь.
В конце концов проделка Мауи пошла людям на пользу: они научились тереть друг об друга кусочки этих деревьев и добывать огонь. С тех пор люди могут в любую минуту призвать потомков Махуики к себе на помощь.
Мауи с любовью поглаживал свой рыболовный крючок. Он сделал его из челюсти Мури-ранги-фенуи, своей бабушки. Крючок был хорошо отполирован, украшен перламутром и собачьей шерстью, но главное — он обладал чудодейственной силой.
Солнце еще не поднялось над морем, когда Мауи тихонько вышел из дома и прокрался к лодке братьев. Он приподнял доски настила и пролез в узкую щель под ними. Потом положил доски на место и лег.
Мауи не пришлось изнывать от ожидания. Небо на востоке только начало розоветь, когда братья положили удочки в лодку и столкнули ее в воду. Мауи лежал у них под ногами и слышал, как они пересмеивались.
— Все-таки мы отделались от малыша Мауи, — сказал Мауи-пае. — Маленький Мауи, наверное, еще спит.
— Мауи не спит, — послышался низкий голос.
Братья в изумлении переглянулись. Им показалось, что голос доносился из-под лодки.
— Может, это чайка, — сказал Мауи-вахо, но братья не поверили ему.
Они снова взялись за весла, и лодка снова пришла в движение. Но вскоре опять остановилась. На этот раз сомнений не было. Братья слышали смех Мауи, Мауи смеялся над ними. Братья подняли доски и увидели Мауи, который скалил зубы, как злой дух.
— Мауи! — закричали братья. — Мы не возьмем тебя! Ты будешь только мешать нам.
Ухмылка на лице Мауи стала еще шире.
— Возьмете! — сказал он.
— Нет. Мы повернем назад. В нашей лодке достаточно места для Мауи-пае, для Мауи-рото, для Мауи-вахо, для Мауи-тахи, но она слишком мала для Мауи-тикитики-а-Таранга.
— Вы возьмете меня, — повторил Мауи.
Он протянул руку в сторону берега. Братья оглянулись, но не увидели ничего, кроме океана, который охраняет бог Кива, — это Мауи с помощью волшебства сделал море еще больше, и берег исчез за высокими волнами.
— Гребите, — приказал Мауи.
— Не будем, — заявили братья и положили весла.
— Гребите! — крикнул Мауи.
Ухмылка исчезла с лица Мауи, его глаза стали холодными и колючими, как осколки нефрита. Четверо братьев беззвучно подняли весла и согнули спины.
К тому времени, когда Мауи приказал им остановиться, они уже изрядно устали.
— Доставайте удочки, — сказал Мауи. — Сейчасувидим, чем нас порадует место, которое я выбрал.
Братья молча насадили наживку на крючки и закинули удочки. Скоро удочки запрыгали у них в руках, а немного погодя на дне лодки уже лежала гора рыбы.
— Хватит! — сказал старший брат. — Мы хорошо поудили. Дело сделано.
Мауи подышал на волшебный крючок, полюбовался игрой света.
— Вы свое дело сделали, братья, — сказал он ласково. — А я свое еще не начал.
— Что ты, Мауи, что ты! — хором закричали братья. — Мы наудили рыбы и для себя и для тебя. Поплывем домой к женам и детям.
— Нет, братья, вы еще не видели, как Мауи удит рыбу. Я закину удочку только один раз. Дайте-ка мне наживку!
Братья не хотели давать Мауи наживку, потому что боялись, как бы он не сделал чего-нибудь дурного. Тогда Мауи сжал кулак и ударил себя по носу с такой силой, что пошла кровь. Он обмазал крючок кровью и бросил за борт лодки. Сажень за саженью опускалась в воду льняная веревка. Она ушла уже глубоко в море. Наконец Мауи почувствовал, что крючок за что-то зацепился. Он затаил дыхание, братья в молчании уставились на воду. Мауи слегка дернул за веревку, и где-то в глубине крючок намертво впился в невидимую добычу.
Крючок Мауи проник в безмолвное царство Тангароа (Тангароа — бог моря, прародитель рыб.) и зацепился за дверь дома Тонгануи, сына бога моря. Мауи чувствовал, как натянулась веревка. Он уперся ногой в борт лодки, собрал все силы и начал выбирать веревку. Дом Тонгануи затрещал. Потом приподнялся, снова осел и наконец, подчиняясь дрожавшей как струна веревке, оторвался от морского дна вместе с огромным куском земли.
Мауи пел песню, которая делала тяжелое легким. Братья погрузили весла глубоко в воду. Голос Мауи звучал все пронзительнее, мускулы вздулись у него на руках и стали похожи на корни дерева. Веревка гудела так, что лопалась голова.
Внезапно братья издали гортанный крик: они увидели, как из воды медленно выплыла фигура текотеко на доме Тонгануи, потом стены и дверь с волшебным крючком, засевшим в доске. Вслед за ними показалась земля. Она блестела, как рыба, и ее огромный хвост скрывался за горизонтом. Океан расступился под ее натиском, а лодка поднялась высоко над водой.
Так выплыла Рыба Мауи — Те-Ика-а-Мауи.
— Никуда не уходите, — приказал Мауи братьям. — Не произносите ни слова. Бог моря сердится, мне нужно помириться с ним. А потом мы разделим эту землю между собой. — С этими словами Мауи повернулся и пошел крупным размашистым шагом, скоро он скрылся из виду.
Какой приветливый, яркий, сияющий мир поднял Мауи со дна моря! На широкой равнине тут и там стояли дома. Воздух был недвижим, и столбы дыма от очагов поднимались прямо в небо. Пели птицы, вдалеке журчали ручьи.
— Этот участок мой! — воскликнул Мауи-таха.
— Нет, мой! — закричал Мауи-вахо.
— Тогда я возьму себе вон тот участок, — не утерпел Мауи-пае.
Братья выскочили из лодки и разбежались в разные стороны. Они ударили о землю боевыми дубинами, и каждый старался захватить участок побольше.
Рыба Мауи задрожала от топота их ног, от ударов их дубин. Она дремала на поверхности моря, но братья разбудили ее. Рыба заметалась в воде, и на ее гладких боках появились глубокие борозды и складки. Вот почему Большая Рыба Мауи изрезана горными хребтами и долинами, вот почему у нее неприступные скалистые берега. Если бы братья не тронули Рыбу, она осталась бы такой, как была.
Это произошло много-много лет назад. Но с тех пор Северный остров Новой Зеландии называют Те-Ика-а-Мауи — Большая Рыба Мауи. Сохранился даже крючок Мауи. Его край образует изогнутую линию побережья залива Хок, которая оканчивается мысом Те-Матуа-а-Мауи — Рыболовный Крючок Мауи.