ХОРЕОГРАФИЧЕСКАЯ ПЛАСТИКА В ОБРЯДАХ И РИТУАЛАХ ТУВИНСКИХ ШАМАНОВ

Сундуй Джульетта Маадыр-Ооловна

По приведенной М.Б. Кенин-Лопсаном классификации тувинских шаманов по происхождению (он их делит на пять категорий) можно видеть связь шаманов с тремя космическими зонами. Тувинские шаманы происходят: от предков, от духов земли, воды и неба, от злых духов «албыс» или «аза». Шаман, чьим тотемом был бык, — сильный. По нашей версии, происхождение шаманов идет от 4-х стихий (огонь, вода, земля, воздух); тотемических животных (медведь, птица и др.); мест сил (гор, рек, источников, перевалов и др.); духов-предков и от злых духов.

Как правильно отмечает В.В. Солярский, «шаман не только жрец и врач, но также советчик, прорицатель, предсказатель таинственных знаний, лучший сказочник, певец, баян» [7, с. 150]. В книге известного шамановеда, писателя, шамана Монгуша Бора-Хооевича Кенин-Лопсана «Алгыши тувинских шаманов» они носят на себе отпечаток творческой индивидуальности шаманской поэзии. Как показывает анализ шаманской мифологии, каждый шаман стремился к тому, чтобы у него был свой ритуальный наряд, своя мелодия, свои тексты, своё выразительное исполнение танца, своя родословная.

Слово — главное оружие тувинского шамана. Опыты изучения обрядовых действий, проводимых тувинскими шаманами, показывают, что ни один шаман не хочет повторить алгыши другого шамана. Отсюда многообразные ритмические процессы алгышей. И были в редких случаях шаманы, которые свои алгыши пели одновременно на тувинском, монгольском и китайском языках.

Шаманская поэзия — искусство устного творчества, проникнутое духом религиозности шамана. Шаманские алгыши — это совершенство тувинского фольклора, прародитель всех жанров песенного творчества тувинского народа, а также современной тувинской поэзии. Это высокая поэзия мифологического наследия тувинского народа и составная часть общечеловеческой культуры. Алгыши тувинских шаманов — это и благословение, и проклятье, признание в любви и вызов на бой. Особенностью жанра шаманских алгышей является их мифическое содержание, сохранённое до настоящего времени. В них поэтически выражены и философия, и психология, и красота языка народной педагогики тувинского этноса. В нём отражены истоки устного поэтического творчества, духовный мир и этнический менталитет тувинского народа. Знаток шаманских алгышей Монгуш К-Л. Б-Х. пишет: «В систему изобразительных выразительных средств шаманского песнопения входят эпитет, метафора, олицетворение, гипербола. Поэтика алгышей — это волшебная комбинация звуковых средств и могучий сингармонизм тувинского языка. Шаманский алгыш — строгий ритм. Они в совершенстве владели ритмом каждого алгыша. Главной особенностью шаманских алгышей является ритмическая повторяемость одинакового количества гласных звуков в строке. Шаманский алгыш в основном построен разносложно по числу слогов, чем определяется его ритмичность. Строгое чередование междометий в начале и в конце строки выступает как главный определитель ритмической дисциплины шаманской поэзии. Главным свойством шаманских алгышей является гармоническое созвучие одинаковых гласных. Если отсутствует хоть один гласный в какой-то строфе шаманских алгышей, ухо тувинского человека не может наслаждаться их музыкальностью. Ритмичность алгышей — это музыкальная гармония одинаковых гласных в парных строках. Часто встречаются шестигласные, восьмигласные стихи и редко двухгласные, четырёхгласные, двенадцатигласные стихи. Очень редко — трехгласные, пятигласные, семигласные и девятигласные стихи. Поэтому не трудно было строить шаманский танец, состоящий из живой песенной ритмики шаманского песнопения. Движения шамана имели сильные мощные воздействия, как и само слово шамана. Характерная черта в деятельности тувинских шаманов — это тесная связь с устным народным творчеством, в частности: словом, песней, танцем, музыкой, мимикой, пантомимой, с искусством вообще. Шаманы были хранителями и исполнителями народных преданий, мифов, легенд, песен, пословиц, поговорок. В шаманских алгышах поэтически выражены и философия, и психология, и красота языка славных предков тувинского этноса».

Шаман — поэт, искусный сказитель, актёр театра, танцор, примеры искусства перевоплощения шамана приведены в книге М.Б. Кенин-Лопсана. В плясках шамана живописно, красочно описывалась природа, боги и духи, их волшебные превращения и похождения, их возвеличенные, гиперболизированные образы представляли собой большой интерес. Если рассматривать шаманскую мистерию с актёрской стороны, она представляла собой большое драматическое представление: она выявляла, правда, единственного актёра, но актёра разностороннего, универсального. В шаманских камланиях движения отмечены стройностью ритмики и изяществом танца. Тувинский шаманизм тяготеет к искусству. Тувинские шаманы в большой степени обладали актёрским даром, жестикулировали, танцы у них достигали виртуозности, большими прыжками танцевали круговые шаги прыжки то на правую, то на левую сторону. У некоторых шаманов для большей наглядности преображения применялись различные маски. Другие же создавали всевозможные образы исключительно с помощью своей актёрской выразительности.

Имея дар перевоплощения и обладая значительным арсеналом актёрских приёмов, шаман в течение сеанса выступал в различных образах: лошади — подражал её храпу, скакал и лягался; изменив голос, говорил за своего духа-помощника; изображал полёт чёрной птицы; подражал птичьему крику, изображал кукушку и охоту на неё духа-помощника, играл роль могущественного духа, иногда чертей (аза бук); разговаривал с ним на два голоса; разыгрывал сцену поимки зайца, играл со своим духом и т. д. Таким образом, чем выше было мастерство шамана, тем скорее становился он в глазах зрителей-верующих могущественным волшебником, тем сильнее заставлял он людей поверить в существование, присутствие и могущество невидимых сил. Постепенно повышая голос, шаман перечислял своих духов-помощников зверей и птиц: ворона, сокола, уток, рыб, змей, могучего горного козла и др. Хвалил, воспевая их достоинства, рассказывая, что они в это время делают.

В 1931 г. Отто Манхен-Хельфен, посещая Туву жарким летом, писал об увиденном: «...Найдын начала камлать, бить в бубен и при этом раскачиваться всем телом. Она держала бубен в левой руке за перекладину внутри его. Сначала следовали два удара сряду, причем бубен держался у левой ноги, затем сильным взмахом бубен переносился к правой ноге, и здесь делался удар, получалась дробь марша. Голова шамана постоянно наклоняется, сначала вся шаманская пляска состоит из этих движений, вызываемых ударами в бубен, затем уже следуют разные вариации, но все время ноги шамана остаются почти неподвижным, и двигается только верхняя часть туловища, иногда с изумительной быстротой. Пляска и музыка Найдын были очень энергичны. При высоком росте и стройности шаманки, при естественной грации, которой она обладала, эти пляски никогда не переходили у неё в безобразные кривлянья. Лицо кама всегда бывает наполовину скрыто бахромой от шапки. Найдын прикрыла его, кроме того, бубном и старалась держаться в тени. Один или два раза Найдын начинала неистово кружиться на одном месте, тогда плащ её, все его ремешки и змеи разлетались во все стороны и кружились вокруг её стана. Пляски свои Найдын прерывала, обходя время от времени вокруг очага, медленно, с остановками и тогда начинала петь. Пение было чрезвычайно приятно, так как голос её был нежен. Мотивов было много. Пение было до крайности заунывно, иногда оно переходило как бы в плач. Эти переходы от бурной пляски, от громовых ударов бубна к нежным мелодиям пения производили очень сильное впечатление. По временам Найдын издавала какие-то свистящие, шипящие и гортанные звуки или подражала ржанию лошади и кукованью кукушки — это, по объяснению окружающих нас, должно было изображать прибытие духов, подвластных Найдын и вызванных камланьем её. Дальше она пела: "Левой рукой держусь я за радугу, правой — за небо. Тело мое велико, как гора, сердце мое крепко, как кишечило (надмогильный камень). Шуба моя из лохмотьев, пища моя горька, как сосновая смола"... Надо отдать справедливость Найдын — она хорошо поняла сценический эффект этой последней сцены.». Танцевальные движения современных шаманов не отличаются от движений танцев шаманов столетие назад.

Исследователи-шамановеды В.К. Арсеньев, И. А. Лопатин, Л.Я. Штернберг пытались найти закономерности или какую-либо определённую последовательность в хореографическом тексте шаманской пляски, но так и не смогли её установить. Шаманская пляска — эта импровизация. Зачастую сила шамана оценивалась по его способности импровизировать: сочинение стихотворения, музыки-пения, танца. Сначала идёт медленная часть, которая, постепенно ускоряясь, превращается в бурный, как его называют очевидцы, «бешеный» танец с нарастанием темпа, ритма, эмоционального напряжения, который вдруг резко обрывается в своей кульминационной точке. Анализ хореографической структуры шаманского танца выявил часто повторяющееся движение «шаги» — покачиванием корпуса. Обращение к конкретным материалам позволило установить, что эти мерные шаги с покачиванием бёдер (притом без подчинения какому-либо ритму) являются основным движением экстатической пляски шаманов.

Схема движений и структура камлания: сушка бубна, одевание. Костюм специальный: особо украшенный халат, увешанный различными побрякушками, с бубном, с колотушкой и посохом.

Шаманские камлания исключительно богаты элементами поэзии, музыки, пения и танцев. Шаманские камлания, без сомнения, внесли свой вклад в развитие творческого начала в культуре тувинского народа, если рассматривать их с искусствоведческой точки зрения. Само выступление шамана как вид театрального искусства стало ступенькой в эволюции театральности (литературная сценическая речь, танцевальные движения, мимика лица и манера исполнения актёров музыкально-драматического театра).

В наши дни сюжет шаманского камлания исполняется иногда участниками художественной самодеятельности и артистами разных народов: бурят, монголов, тувинцев — для воспроизведения национальных танцев и обычаев, служит канвой для создания яркого художественного зрелища. В последнее время появились шаманы даже в исполнении горлового пения хоомей. К примеру, можно назвать шамана, певца горлового пения хоомей Монгуш Лазо Довууевича и Ооржака Николая Мунзуковича (руководителя группы горлового пения «Ун-Хун», народного целителя, шамана), которые танцуют, исполняя тувинское горловое пение хоомей. Шаман от Темных Небес Николай Мунзукович Ооржак (Тува) исполнял обряд передачи духов в реке Руза (28.09.2003) в фильме Юлии Фрай. В обряде принимали участие: Олард Диксон, Хосхан, Баюн, Юктэ, Шончалай Ховенмей и др. Ходили по кругу вокруг костра сначала против часовой стрелки, затем по часовой. Ударяя бубном, поднимали его то на правую сторону, то на левую, и временами кружились на одном месте, ритмически притопывая и выкрикивая. В конце обе руки поднимают вверх, произнося какие-то слова, и ритуал завершается поклонением к земле. Под звон бубна шаманы совершают спонтанные танцевальные па, закрыв глаза. Все заняты собой, некоторые из них предаются измененному состоянию сознания, пытаясь раствориться в трансе (С точки зрения учёного Д.А. Функа, «эпический певец и шаман в традиционном обществе» знает нескольких основных направлений способов вхождения в изменённое состояние сознания и выхода из него).

Также можно привести в пример профессионального танцора Тувинского государственного ансамбля «Саяны» Монгуш Донгака, который виртуозно исполнил танец шамана: он также прыгал на сцене по кругу, ударяя в бубен и выкрикивая. Затем на одном месте монотонные ритмические прыжки поочередно на правой и на левой ноге. И резкий удар в бубен сопровождается махом руками вверх в то на правую, то на левую сторону, с ударами в бубен. И затем круговые вихревые движения, с ударами в бубен, как бы показывая кульминацию танцевальной композиции. И в конце танец заканчивается резким скачком вверх и резким приседом на пол, с поднятием руки вверх с бубном и выкриками. Исполнение было очень виртуозно и профессионально.

Танец, по мнению М. Кроуэна, смог стать искусством лишь после того, как магические и практические верования были заменены тем, что традиционно, начиная с И. Канта и А. Шопенгауэра, называется эстетическим отношением.

В данный период танец шамана проходит переходный этап, от ритуала к искусству. А когда его исполняет актер, то это становится вершиной мастерства. Танец шамана в исполнении самого шамана заключается во вхождении в измененное состояние сознания, поэтому у него ноги не танцующие, а танец шамана в исполнении артиста направлен прежде всего на технику и хореографическое исполнение композиции.

#статья@cityshaman #шаманы #шаманизм #камлание #тыва #тувинцы