БОГ КЫЛЧИН (КЫЛДЫСИН)

Кылчин.

Круг представлений об этом божестве (божествах) наиболее запутан в удмуртской мифологии. Образ Кылчина/Кылдысина — сложное образование, имеющее наслоения различных социально-исторических эпох . Предполагают, что прообразом ныне мужского божества является богиня, символизировавшая женское творческое начало в природе . В качестве доказательства приводят несколько, достаточно убедительных, аргументов. Так, например, считается, что теоним Кылдысин имеет общепермское происхождение: кылдӥсь ‘создающий, творящий, оплодотворяющий’ — ин/инь ‘жена, женщина, мать, свекровь, самка’ (в языках коми, води, саамов) 2 . В исторических источниках имеются упоминания о богинях Кылдыни Мумась и Калдык Мумы, являвшимися божествами плодородия и деторождения, и, которые, судя по названию, имеют отношение к образу Кылчина. Современные материалы также свидетельствуют об определенном покровительстве Кылчина/Кылдысина деторождению. Так, например, закамские удмурты «рубашку» или «шапочку», в которой рождается ребенок, называют кылчин шортдэрем ‘кафтан Кылчина’, кылчин тачча/тальча (т.е. ‘такъя, головной убор, Кылчина’) . Их хранили и использовали как обереги. В начале XX в. закамские удмурты, после рождения ребенка жертвовали для Кылчина белого барана — кылчин така ‘баран Кылчина’; жертвоприношение совершали во дворе, кости сжигали. Послед женщины бесермяне называли кълдъсин/кълдъсин сюрес ‘кылдысин/дорога кылдысина’, а обряд ее захоронения кълдъсин ватон ‘похороны кылдысина’ .

В дальнейшем данный образ трансформировался: он начинает выступать в виде седого старца, но, как видно, сохраняя также неко-
торые функции предшественницы. Исторические источники и современные полевые материалы по закамским удмуртам позволяют
говорить о существовании следующих Кылчинов: Кылчин/Иммэр-Кылчин, Му-Кылчин, Ӟу-Кылчин, Кылдыни Мумась/Кылчин-мумы.
В текстах молитв-куриськонов вслед за именем Великого Инмара непременно упоминается Кылчин. Складывается даже впечатле-
ние, что речь идет об одном божестве Инмар-Кылчин. Но, все же, в сознании носителей традиции сохраняется ясное разделение их об-
разов: «Иммэр уаньзэ но ӟаратэм. Уаньзылы но со эрик сётэм. Кылчин — со сакла. Уамен лыктӥсьлы со эрик уг сёты. Шайтан
“Иммэрез но вормысал”, пе, шуэ, “но кырыж-мырыжез уань”» — «Инмар всех любит. Всем он дал свободу. Кылчин — он охраняет.

Противнику он препятствует. Шайтан говорит, что победил бы даже Инмара, но у него есть помощник». Здесь под Кылчином явно по-
нимается божество — помощник Инмара. Вероятно, такие представления выработались под влиянием мусульман, о чем красноречиво
говорит следующий пример: «Иммэр уаньзэ но эрик, пе, карем. Уань-ӧвӧл но Иммэрлэн луэ, индэ. Аламалыкен эйбэтлыкез сакла-
сез Кылчин шуо, индэ. Кылчин алама пала уамыштӥд ке, “ен уамышты” шуэ, индэ, тонэ. Бигеръёс фэрышта шуо. Кылчинэз ала-
ма сюресэ пыремлэсь саклась шуыса верало» 1 — «Инмар всему свободу дал. Все является от Инмара. Хранителя добра от зла называют
Кылчином. Он, если будешь творить зло, говорит, чтобы ты так не делал. Татары его называют фэрышта [т.е. ‘ангел’ — Р.С.]. Говорят,
что Кылчин охраняет от вступления на путь зла».

Интересные представления о Кылчине удалось зафиксировать У. Хольмбергу. В своих полевых материалах он отмечает, что, по
мнению стариков-вотяков, Инмар и Кылчин не одно и то же существо: «Инмар — бог, Кылчин — святой. Инмар дал власть Кылчину
творить все, и он творил. Он научил народ, как надо жить, работать и молиться Богу». Кылчин также выступает хранителем нравственных ценностей: «Нищим нужно помогать, по крайней мере, дать копейку или нитки, иначе может случиться несчастье, т.к. сам Кылчин может быть в образе нищего» 3 . Про Кылчина — заступника бедных, повествует фольклор закамских удмуртов, например: «Один раз пришел Кылчин в дом, где устраивали праздник. На Кылчине была изношенная одежда. Когда он вошел в избу, то остался стоять у дверей. Праздник
был роскошный, было много гостей, но никто не заметил Кылчина, стоявшего у дверей, т.к. он был в одежде бедняка. Затем он ушел, но
через некоторое время вернулся, переодевшись в нарядную одежду.

Когда он вошел в избу, все обратили на него внимание. Его сразу попросили сесть, угощали едой и напитками. Когда подавали вино,
Кылчин не пил, а выливал на одежду. Это привлекло внимание публики. Когда подавали еду, Кылчин не пробовал, а кидал в рукав.
Удивились и спросили, почему он так делает. Кылчин отвечал: «Вы цените не человека, а одежду. Поэтому я угощаю одежду» .

Кылчин ходит под окнами и смотрит, как живут люди, часто он садится на подоконник, поэтому его нужно всегда держать в чистоте 1 . Такое представление сохранилось по сей день: «Ӧс тупсаез, укно дурез первой чылкыт вуэн миськыны косо. Отын Кылчин, пе,
пукэ» 2 — «Порог и подоконник советуют мыть первой чистой водой. Там, говорят, сидит Кылчин».
По другим представлениям, Кылчин выступает в образе седобородого старика в белой одежде, прогуливающегося по межам
полей: «Кылчин тӧдь дӥсен бодыен межаетӥ, пе, ветлэм. Межаез быдтэм бере, Кылчинлы ветлон инты но ӧз кыльы, шуо вал» 3 —
«Говорят, Кылчин ходил в белой одежде с посохом по межам. Когда перестали оставлять межи, говорили, что даже не осталось ме-
ста для того, чтобы ходил Кылчин»; «Кылчин Иммэр атай бусытӥ ветлэ. Солы ветлон инты но уг кельто. Уаньзэ гырыса
быдто. Азьло со тӧдь-тӧдь дӥсяськыса ветлэм бусытӥ» — «Отец Кылчин Инмар ходит по полям. Ему даже места для ходьбы не
оставляют. Все запахивают. Раньше он в белой одежде по полям ходил»; «Азьло музъем межаен луэм. Пересьёс верало ини, Кыл-
чин, пе, ветлэм со межаетӥ. Ӟак тӧдь дӥсяськем, шуо. Та куриськиз ке, та музъемын тыгыз ке, солэсь татчы, пе, мерттэм шуы-
са вералозы вал азьло» 5 — «Раньше оставляли межи на полях.
Старики говорили, что по ним ходил Кылчин. В совершенно белой одежде. Если кто будет молиться и у него на участке хлеб густо
взойдет, то говорили, что он [т.е. Кылчин — Р.С.] у других пересадил туда».

Точно такие же взгляды бытовали у закамских удмуртов в начале XX в.: «Кылчин ходит по полю в белой одежде, борода, волосы, шапка тоже белые. Сегодня он очень редко показывается, т.к. люди сейчас грешные и злые. Раньше межи были широкими, и он по ним ходил. Старики говорят, что в пятницу (святой день вотяков) нельзя до полудня ходить смотреть поле, т.к. тем временем там ходит Кылчин»; «Раньше, говорят старики, когда пахали, оставляли межи, чтобы по ним Кылчин мог свободно ходить и чтобы полы его одежды не касались хлеба. Если такое произойдет, хлеб высохнет»; «Кылчин ходит по межам в белой одежде с зеленым посохом в руке, в основном в полуденное время. Поэтому в полдень нельзя работать на поле. Вотяки возвращаются с поля на обед около двенадцати». .
Интересно отметить, что у башкир северных районов Башкирии и Пермского края, т.е. в зоне, где их приобщение к земледелию про-
изошло раньше, чем в других регионах, имеются представления о духе-покровителе полей Хызыр kарсык (Хызыр гәли әссәләм,
Хызыр-Ильяс): развевая подолом своего длинного халата, он проходит по меже и вдыхает жизнь в колосья. В мусульманской мифоло-
гии Хызыр — легендарный пророк, святой старик, благодетель обиженных и праведных людей, помогающий заблудившимся путни-
кам 3 . Как видно, представления башкир об этом мифологическом существе очень близки к представлениям закамских удмуртов — их
непосредственных соседей — о Кылчине.

Кылчин выступает в качестве хранителя полей, посевов. В этом он сближается с другим божеством — Ӟу/Дю-Кылчин ‘Кылчин
хлебных злаков’, представления о котором очень отрывочны. Современные информаторы не могут сказать ничего определенного
об этом божестве, упоминают только, что слышали о его существовании. По словам К. Яковлева, «“Дюкылчин”, бог произрастания
хлебов, бог полей и лугов […] он исключительно заботится об урожае, а сверх того заведует и внутренней жизнью земли. “Дюкылчиню”, этому доброму богу, приносятся жертвы только при произрастании хлебов; летом же и осенью вотяки совсем забывают его»

Также У. Хольмберг отмечает, что Дю-Кылчин является «хлебным духом», ему молятся и приносят в жертву белых овец на хлебном
поле во время летних жертвоприношений. Кости жертв сжигают . В связи с этим можно полагать, что Ӟу-Кылчин является только
воплощением Кылчина и поэтому особых представлений об этом божестве не сложилось.

Другим божеством этого круга, с развитым культом жертвоприношений, является Му-Кылчин ‘Кылчин земли’. По сообщениям
информаторов, он живет под землей, и поэтому жертвы ему закапывают в землю. Причем предназначенные ему жертвенные животные
должны быть черной масти, что также указывает на связь с землей. Также надо отметить, что жертвенные костры, посвященные Му-
Кылчину находились чуть в отдалении от костров небесных божеств. Мясо жертвенных животных, принесенных Му-Кылчину не должны
были есть женщины .
Упоминание об этом божестве встречается уже у П.С. Палласа. Он отмечает, что удмурты Оренбургской губернии молятся богу
земли и благосостояния Му-Калцину или Мулдсиену Калцину 3 . По замечанию К. Яковлева, «Второе божество вотяков “Мукылчинь”, в
точном переводе значит ангел или бог земли. По смутному представлению вотяков, он живет в земле и заведует плодородием» 4 .
У. Хольмберг отмечает, что закамские удмурты молятся МуКылчину, божеству земли, чтобы он не сердился на них, т.к. им для
пропитания необходимо пахать, значит тревожить землю.

По мнению современных информаторов, «Му-Кылчин — музъемлэн Кылчинэз. Солы сьӧд ыж вӧсяськом. Музъемлэн Иммэрез
со» — «Му-Кылчин — Кылчин земли. Ему жертвуем черную овцу. Он — бог земли».