Торганай. Эвенкийская легенда

Давным–давно, когда мать–земля с маленький коврик была, а небо — с глазок бурундука, чуть поблескивало, два паренька жили. Старшего звали Торганай, младший был Чаныкой. Так жили да жили, день с минуту, год с ночь казался. Так постепенно один из ребят подрастал. Игрушки себе делал, лучки делал. Лучком чип–чип делал — стрелу спускал, вскрикивая «кук–кук», не давал кукше пролететь мимо. Всех птиц убивал.

Младший же паренек совсем не оберегался, совсем не чистился. Всюду прилипал своей грязью — и к бревну и к жерди чума. Торганай стал промышлять. Промышлял да зверей убивал. Убьет зверя, привяжет на вязку кафтана и домой притащит. Однажды, придя домой, посмотрел на брата, а тот чистым–чист. Торганай Чаныкоя спросил:

— Как это ты гладким да белым стал?

Чаныкой сказал:

— О, я корой березовой да снегом выглажен, вычищен и побелен.

Торганай продолжал промышлять. Промышлял, зверей убивал да домой таскал. Чаныкой с чего–то уж очень гладок да бел! Торганай спросил:

— Что ты делаешь, что так побелел, вымылся да гладким стал, щепки и грязь с волос, с одежды снял? Расскажи хорошенько. Если не расскажешь, побью я тебя.

Чаныкой сказал:

— Братец, не бей, расскажу. Со стороны восхода солнца две лебедь–девицы придя меня причесали, меня намыли, поэтому я чистым стал.

Торганай сказал:

— Ну, ты одну из двух поймай!

Чаныкой сказал:

— Поймаю!

Торганай спрятался за чум. Когда спрятался и полдень настал, две лебедь–девицы прилетели. Там, на месте, где Чаныкой дрова рубил, спустились, вошли в чум. Войдя, причесали и намыли Чаныкоя. Когда мыли, Чаныкой, старшую поймав, закричал:

— Торганай! Скорее иди!

Торганай бегом прибежал, повесил на вершинку жерди оперение лебедь–девицы. Так Торганай получил жену. Женившись, Торганай три дня прожил с женой. Потом промышлять отправился. Пришел Торганай домой, а дома никого нет — ни брата, ни жены. Посмотрел на жердь–дерево — дерево упало, опрокинутый котел брата нашел заржавленным.

Ну и остался Торганай один. Оставшись, Торганай призадумался: «Что же я, одинокий, должен делать?» Пошел тогда Торганай на запад. В пути встретил трехголового орла, запел:


Генге! Генге! Генге–коен!
Орлище, здоров будь!
Я с горя–несчастья
Бродить пошел.
Трехголовый орел,
Что же ты знаешь?
Расскажи мне.

Трехголовый орел запел:
Дынгды! Дынгды! Дынгды–коен!
Таежному человеку здорово!
Две лебедь–девицы
На восток улетели,
Уже три дня прошло.

Торганай говорит:

— Ну, ты помог бы мне!

Трехголовый орел говорит:

— Я тебе расскажу. Вот ты иди на запад. В пути три реки будут. Если ты хитер, реки перейдешь. Потом за третьей рекой десять диких оленей встретишь. Из них десятый зверь половину рога сломал, он с серебряным седлом и с трехсаженной серебряной уздой. Если поймаешь его, станешь очень счастливым.

Торганай пошел на запад, дошел до реки. Посмотрел, а река широченная. Не на чем Торганаю переехать. Торганай вниз и вверх посмотрел, во все стороны тонким голосом прокричал. Побежал, взял кору березы, к подошвам прилепил и перебрел через реку. Так он перешел через все три реки. За третьей рекой увидал он следы зверей. Потихоньку подкрался Торганай к зверям. Звери его почуяли. Заметив его, звери побежали. Торганай погнался за ними. Гнался, гнался, зверя нагнал. Схватившись за рога, Торганай перевернулся. И показалась ему тогда равнина вместо гор и холмы вместо ям. Перевернулся. Три дня стоял вверх ногами, пять дней приходил в себя. Встав, сказал:

— С серебряной уздой зверь! Устали мои жилы, устали от бега мои легкие. Ты, однако, спасешь меня?

Так у Торганая появился верховой зверь. На звере этом гонялся за другими зверьми. Догнав зверей, убил теленка для еды в дороге. Поехал опять Торганай на запад. Доехал до серебряной горы. Доехав до горы, он своему верховому оленю сказал: «Стань ты колодиной!» Пнул его, и зверь превратился в колоду. Сам же он маленьким ребенком сделался и заплакал у подножия горы.

Когда он плакал, орел спустился на вершину горы, услышав плач, обрадовался. «Кто–то мне сына послал?!» — сказал и, подлетев, взял его в сыновья. Принес его домой. Дома оставил его, сам улетел на промысел. Оставшись один, Торганай иэ костей зверей сделал себе игрушки, бубен сделал. Устав от охоты, орел прилетел домой и лег отдыхать. Когда он спал, Торганай тихонько привязал себя к его ноге. Привязав, ударил в бубен. Орел взлетел вверх. Долетел он до вершины горы, а Торганай упал. Упав, Торганай спустился. Спускаясь, услышал плач. Пошел он на плач. Подойдя, посмотред а в высохшем озерке у Чиркумая новорожденный ребенок плачет. Чиркумай поет:


Чивер! Чивер! Чивер–коен!
Баю–баюшки–баю.
Ты не плачь, не плачь!

Торганай подошел к Чиркумаю, спросил:

— Это чей ребенок?

Чиркумай сказал:

— Это оставленного сына лебедь–девицы я нянчу.

Торганай опять спросил:

— А сами–то лебедь–девицы куда улетели?

Чиркумай сказал:

— Лебедь–девицы к себе ушли–улетели, в полдень вернутся.

Торганай подумал, сказал:

— Это мой сын. Ну–ка, заставь его плакать, чтобы лебедь–девицы скорее пришли.

Чиркумай заставил ребенка сильно заплакать. Торганай же сам в чаще запрятался. Заметив, как подходили лебедь–девицы, Торганай, подойдя к боковой стороне дома, спрятался. Спрятавшись, услышал пение лебедь–девицы.

У старшей было имя Гелтангачан–Кувульгат, старшая говорит:

— Скорее спустимся! Сын заплакал. Чиркумай, наверно, забыл покормить его.

Младшая девица, напевая, сказала:


Генге! Генге! Генге–коен!
Не будем спускаться,
Торганай подошел,
Где–то здесь находится!

Старшая лебедь–девица, Гелтангачан–Кувульгат, спустилась на сухое озерко. Бегом пришла к сыну. Взяв сына от Чиркумая, стала его кормить. Только начала кормить, Торганай, подбежав, оперение лебедь–девицы изрубил шестипудовым топором. Другая девица, Гелтангачан–Кувульгат сестра, запела:


Ну, теперь прощай!
Если ты не слушала меня и спустилась,
Оставайся с зятем!

Пропела и полетела на запад.

Ну, теперь Торганай, найдя свою жену, стал с ней жить. Сын–то их с каждой ночью подрастал. Отец делал ему игрушки, сделал и лучок. Ребенок, сделав лучком чип–чип, не давал пролететь над собой ни одной птичке. Так и промышленником стал. Промышлял, встречал разных птиц и зверей. Те спрашивали: «Как имя–то твое?»

Паренек же без имени. Нечего ответить, если имени нет. Пришел паренек домой, спросил у матери:

— Вот я промышляю, птиц встречаю, они меня о моем имени спрашивают, смеются, что у меня имени нет. Как же я так буду без имени? Дайте мне имя! — так сказав, стал он просить отца и мать.

Мать мужу сказала:

— Ну, муженек, давай дадим сыну имя! Дам–ка я ему имя: Хуругучон пусть будет его имя.

— Ну, хорошо! — сказал Торганай.

Паренек, получив имя, обрадовался, взял лук, пошел промышлять. Промышлял, опять встретил птиц. Птицы его спросили:

— Как тебя звать?

— Мое имя — Хуругучон.

Хуругучон на охоте бил зверей. Убьет десяток, десятого домой принесет. Однажды, промышляя, увидел бурундука. «Бурундучок — что это за зверь? С чего такой красивый? Ну–ка, я его живым поймаю», — сказал Хуругучон, погнался и поймал его. Поймав, обрадовался, побежал домой, расталкивая ельник, стряхивая почки ольхи. Через марник [4] пролетел, домой пришел, у отца спросил:

— Какой это зверь — съедобный или нет?

Отец сказал:

— Это работник бога. Его нельзя есть!

Пошел опять промышлять Хуругучон. Когда он шел, промышлял, вдруг поднялся сильный вихрь. И вихрь неожиданно заговорил:

— Ну, ты, сильный парень, чего ты ждешь? Где твоя мать? Расскажи! Если не расскажешь, я отниму от тебя добычу.

Хуругучон посмотрел — нет никого. Подумал: «Что же это говорило?» Подумав, опять кругом посмотрел — ничего нигде нет. Ничего не понимая, пошел он вперед — домой. Идучи, видит следы зверей, а звери–то еще перед ним были прогнаны. Так, ничего не убив, Хуругучон вернулся домой. Придя домой, спросил у матери:

— Когда я шел на промысел, сильный вихрь поднялся, потом кто–то заговорил: «Это ты чего, сильный парень, ждешь? Где твоя мать?» — спросил.

Мать сказала:

— А! Это дочь Солнца, сильная девица Секакчан–Кувульгат, вероятно.

Хуругучон спросил у матери:

— Где же эта дочь Солнца Секакчан–Кувульгат? Расскажи мне, я пойду к ней. Она мне сильно досадила и промыслу помешала: моих зверей передо мной разогнала.

Мать Хуругучона сказала:

— Ну, хорошо, я тебе расскажу. Иди ты на юг, там, когда пойдешь, будет серебряный дом со столбом, доходящим до неба. В этом доме живет дочь Солнца по имени Секакчан. Одноногий, однорукий Аваси–богатырь там будет. Еда его — пол–ягоды, а ложка — пол–ложки. Если победишь его, возьмешь девицу в жены.

Хуругучон в доме матери с двух сторон от входа поставил десятипудовые железные балки.

— Вот если эти балки заржавеют, ты считай меня мертвым, — сказал он.

Распрощался он с отцом–матерью и отправился. Шел, шел Хуругучон, и день и ночь шел. Идя, сам про себя думал: «Если я с Нижней земли пришел, на пятке у меня земля бы прилипла». Сказал так, посмотрел на свои пятки. Нет там земли. Потом сказал: «Если я со Средней земли пришел, кожаный кафтан мой сносился бы». Сказал так, посмотрел — кафтан его кожаный стерся. Так пройдя, подошел к серебряному дому. Пришел, попробовал открыть дверь, никак не открывается.

Хуругучон превратился в птичку, сел на дерево, стал рассматривать. Аваси–богатырь дрова несет, дрова в дом вносит. Аваси открыл дверь. Только он собрался открыть дверь, Хуругучон превратился в муху и в дом влетел. Войдя, в середине дома остался…