Роль снов в шаманизме якутов

У якутов существовали свои категории «специалистов по снам» — это ичээн (прозорливцы, способные видеть сны воочию), кербуеччу (ясновидцы), тууллээх куhu (сновидцы из обычных лю­дей, способные постоянно видеть вещие сны) и, конечно, шама­ны как высшая категория сновидцев, у которых сновидение выс­тупало в качестве обязательного диагностического элемента, с по­мощью которого шаман прозревал болезнь и ее первопричину.

Считалось, что ичээн получал свой дар от нижних абаасы, ко­торые наделяли его воздушную душу (салгын-кут) способностью удаляться на большое расстояние от своего физического тела, в это время духи-руководители рассказывали все виденное ими и предска­зывали будущее. В своих снах, происходящих где-то на границе между собственно сном и явью, прозорливец-ичээ« будто бы наяву встре­чался с различными существами, в том числе с айыы и абаасы, вступая с ними в непосредственный контакт (см.: [Попов, 1949, с. 296]). В повседневной жизни якуты разделяли сны на: 1) сирэйинэн туул (умозрительный сон); 2) угэ туул (аллегорический сон); 3) сэрэтэр туул (сон-предупреждение) и 4) иччилээх туул (вещий сон).

Данная систематизация сновидений у якутов отражает содер­жательный и функциональный аспекты сна, в ней четко выделя­ются не только смысл сна, но и его символическое значение, как правило проверяемое на жизненном опыте. Якуты довольно осторожно подходили к символической разгадке своих снов. Поскольку непререкаемым авторитетом по снам выступал в повседневной жизни якутов шаман с его ясновидческими снами, то якут в быту не спешил разгадывать сны. Он обращался к сновидцам, которых якуты также признавали и к которым даже специально ездили для разгадывания вещих снов, поскольку из-за обычных снов деликат­ные якуты вряд ли стали бы тревожить почтенных мудрецов. В ду­ховной жизни якутов сны занимали весьма немаловажное место. О том, какое значение придавал снам простой якут, повествует сле­дующее предание.

Живший в XVIII в. народный философ (белукуек) и предска­затель Алексей Аржаков (Сэhэн Ардьакыап), глава Борогонского улуса, ездивший с депутацией в Петербург к императрице Екате­рине II с «Планом о якутах», слыл мудрецом, который безоши­бочно разгадывал сны. За этим к нему приезжали даже издалека.

Однажды в его отсутствие к нему приехал один молодой человек. К несчастью, мудреца не было дома. Хозяйка, жена мудреца, уго­ворила молодого человека рассказать ей свой сон. Он не вытерпел и сообщил, что ему приснилось, будто бы он выпил всю воду озе­ра, около которого жил. Хозяйка, постоянно слышавшая, какие разгадки снов давал ее муж, тут же напророчила молодому чело­веку, что он заболеет болезнью тот ыарыы («болезнью ожирения») и скоро умрет. Опечаленный молодой человек уехал, не дождав­шись мудреца. Когда приехал муж, незадачливая жена обо всем ему рассказала. Муж упрекнул жену и запретил ей заниматься разгад­кой снов, поскольку она неверно истолковала символику сна и тем самым разрушила судьбу молодого человека. Он сказал, что, судя по сну, юноша должен был стать самым богатым человеком в своей округе, но поскольку пророчество уже высказано вслух, то теперь нельзя ничего изменить в его судьбе (полевые материалы автора). Якуты глубоко верили в магическую силу пророческого сло­ва, которое нельзя изменить. Предания подобного типа предупреж­дали неопытных молодых людей, что следует осторожно обращаться не только со своими снами, но и со сказанным словом. Более того, сновидцы не спешили разгадывать плохие сны, они пережидали некоторое время и осторожно высказывали свое заключение толь­ко тогда, когда сон начинал сбываться.